Все сразу (сборник)

Шваб Леонид

Балясин и покойный Старцев вспоминают детство

вечером на окраине СилькеборгаБалясин напоминает умершему Старцевукоторый внезапно к нему пришелчто они делалив детствев Москвев 1977–1980 годах:все, что ни делали, было для нас хорошовоняли жжеными газетамиподжигали травубоялись стать жертвамиманьякав овраге, заваленном строительными материаламикапали на растительность полиэтиленомловили тритоновпиявокплавали на плотуиз дверейпо болотувлюблялись поочередно в какую-то Свету, Ленуобзывали друг друга «еврей»ругались матомгрозились только что вернувшимся из армии братомтырили у строителей электродыкарбидупивались сидромдоставали сторожа в школе, когда он спитгуляли часами вне зависимости от погодынаходили в зарослях трупыиграли раскладными и кухонными ножамиворовали в детском саду черешнюпугали людей пойманными ужамикурили сигареты «Опал», «Родопи», «Амиго»«Лайка» с бумажным фильтромбросали друг в друга дерьмокроме того, натыкали

его на палкуи говорили, что эскимов воскресенье ходили на 10.00 в кинособирались в ржавом холодильнике на помойкепекли картошку на костре из ворованных ящиковвыкрикивали гадостицелыми днями бегали среди плит на какой-нибудь стройкеобъедали корку у черного хлебапили кваспо три литра на одного за разлежа на спине, плевались в небоцеловали японские календариискалии находили на земле у метро рублигрелись в подъездемочились в мусоропроводподжигали самодельные целлулоидные шашкиорганизовывали взрывынапрягая пресс, били друг друга в животстроили штабсами себе выписывали военные документыубегали от милиции по крышам гаражейиграли в карты на веранде в детском садуновсе это прекратилосьв 1990 годупотому что, жаль, все куда-то уехали в 90-м году —говорит БалясинСтарцев отвечает:а мне не жалкочестно говоря, детство было ужаснымтеперь у меня есть опытмогу сравнитьзнаешь, мы жили, фактически, как в аду

Из Харькова в Лисичанск

1

Марии Семеновне97 летвсегда ухаживала за собойлечиласьа на день рождениянеожиданно впала в комукак-то много хлопот получилосьродственникам и знакомым

2

все думаютона без сознанияничего не видит и не понимаета она едет в 1919-м на поезде с мамойиз Харькова в Лисичанскмама ее целует и обнимаетвесело в поездес ней увлеченно разглагольствуют офицеры(конечно, об оперетак как она певицаи скоро поедет в Милан учиться)она демонстрируетусвоенные в гимназии изысканные манерына остановке в станционном буфетекаждый из артиллеристовпокупает ей по пирожному или конфетевсе смотрят на нее и думают: вот невестабудетв вагоны заходят людистановится все интереснееи все меньше меставечеромвдруг делает вид, что пойдет в туалетсама же выходит в тамбурсмотрит в окновдоль путей передвигается цыганский таборзагорается свет в домахи наступает тьмаона смотрит на пролетающие в сумеркахскирдыдворыдомана затянутые прозрачным дымом сельские виды

3

полтретьего ночидежурный врач в возбуждении звонит домой:ты не поверишь —о, Боже мой —старушка в комепоетв полный голоскакую-то ариюкажется, из Аиды

Бедная Дженни

Корищенко первый раз поехал на отдыходинна жену денег не хватилорастрата обусловлена воспалением легкихврач сказал нужно где-то прогретьсянеобходим теплый, насыщенный йодом воздухно в ближних странах все дорого теперьпришлось выбирать из далекихна пляже смотрит:толстая шестнадцатилетняя Дженникупается с папой и мамой на надувном матрасенад рыхлой попою у неевременная кельтская татуировкаплывет поперек матрасанеловкопередвигая белымибольшими ногамиКорищенко думает:спасиГосподьвсех неуклюжихсделай из них людей великодушныхсделай их такимичтобы лучше этих всех загорелыхстройныхдумает:если так ужвсе это необходимочтобы она такаяпусть эта Дженнивыйдет замужза хорошего какого-нибудь умного мужахоть за моего младшего братаДимуон кандидат наук и доцент, биологили за двоюродного Женюон вообще пишет книги и уважаемый в научномсообществе археологмуж будет ценить вот эти толстые ее движенияведь она жене виноватапусть у них родятся красивые детиженского полаи позже еще ребятадаже позвонил женерассказал про все этоона заплакалаговорит: Сережа, у тебя нету братаДимынету никакого Жениу тебя вообще родственников нету10 лет как никого не осталосья же говорилавот этого я и бояласьэто опять обострениеу всех обычно веснойа у тебяпочему-то летомсейчас же начинай пить лекарствои в середине дня вообще не выходи из тениКорищенко отвечает:конечноне беспокойсяи думает:ни Димы тебени Женибедная ДженнибеднаянашаДженни

Чай с покойником

Татьяна Петровнаговорит по вечерам:вот Михаил Николаевична кого же ты меня и зачем оставилпослеобычно тихосумеркиникто ей конечно не отвечаета тут вдруг он ей говорит ниоткуда:давай что ли выпьем чаютрясущимися руками она ставит чайникпотом трясущимися наливаета он тогда говорит ей:ты ничего не тоскуй не бойсяТворец наш всех определенно спасаетвсех нас вверху и внизу надежно объединяети ничего нас Татьяна Петровна не разъединяеткроме конечнопока чтосмерти

Бегство с Кавказа

1

кажется, это было в 92-мя по некоторым причинамоставил доми бежалза пределы Кавказазнакомый из соседней страны меня пригласилпереждатьи я торопилсячто было силц

2

ехал не поездома нанимал таксивсего оставалось километров 100попросилостановитьсявышел, чтоб облегчиться

3

стоюпередо мнойволнамиидет трававсе шумити мыши бегут в глубинена днебабочки вьютсянад сухими стеблямивысовывается моя голова

4

вдалив шевелящемся воздухев тишинететки движутся в сторону моряих догоняет мужик с ведром(он в трусах в горошек)слева – тяжелое облакоиз него раздается громсправа – медленноподнимается дымначинается ветермимо проносится вырванный пляжный зонтикпенятся акациина горизонтесам себе говорю: это место мне кажется каким-то застывшимпридуманным мной самимт. е. хорошим

5

по моей ногепробегает мышьговорю себе:тутвсе такоекак будто спишьно сейчас уже должен проснутьсяили, допустим, умерно еще не можешь в это поверитьи в машинееще говорю:когда будет возможностьнужно сюда вернутьсячтобы еще раз проверить

6

а потому берега начинается жизнькак она есть:железнодорожная станцияпыльжарамагазинбензинпомойкиобколупанные постройкиржавая жестьна земле – арбузыи стая каких-то псовжелтыйпожарный прудв которомместные детивсе коричневыеорути купаются без трусов

Весна на Петроградской

в середине весныот пули преступникана Петроградской истекаеткровью милиционеркашляет и икаетсреди сверкающихотражающихнебо лужвспоминает детствокаким он был:баскетболист, пионера потом сталофицер и муждумает:вот и пронеслась моя жизнькак какие-то смутные сныв голубые глазапопадает светпредзакатного солнцанаклоняется медсестраему кажется, что она беззвучно открывает рота на самом деле онаговорит понятому: вроде, такой уродна первый взгляда какие глазажизнь продолжаетсямимо проходят сумки, ботинки и туфлисвистят тормозаи в его голове слышныкакие-то тихие голоса:– он бил людейдетейдаже били дома никто не расстроитсячто он не вернется– да, но у него еще девять с половиной минутты рано обрадовалсяпускай еще слуги твоиподождутвдругсейчас раскаетсяи спасется

Жена космонавта

тетя в голубом лифчикев апреле на пляжехолодный ветерна гальке перелистываются журналыона загораетдумает: бедный мой бедныйа муж ее – космонавтникто об этом не помнитне знаетсовершенно одинна помойной орбитеот дома – 36 000 с небольшим километровмертвыйс открытым глазамилетаетлетаетглаза у него голубыеВиталий

Святой

Дима Зелениноднозначно уже человек святойтак говорят воробьикаждый день на Петроградской сидит в Макдональдсекофе пьети каждому воробью хоть что-нибудьно даетсредоточие птичей любвидаже картошку специально берет для птицхотя по виду и человеквнутри – настоящая свободная птицалучшая можно сказать из птицсколько благодаря ему снесено полноценныхбольшихнепустыхяицворобьи ему говорят:ты вернул нам веру в простых людейстрах ушели закрылся ади всеблагодаря тебеты наш другты брат42 годабелый весь как снеги как снег простойходит медленнотрясет бородойгустойпернатые говорят:великий вселенский наш воробейтихо смотрит на негоиз космосаулыбаетсявосхищаетсяего добротой