Все страхи мира (Том 2)
Шрифт:
– Наши граждане?
– Нет, мы считаем, что это террористы.
– Значит, придется арестовать их и потребовать выдачи через местную юридическую систему...
– У нас нет на это времени!
– Райан, мы не можем применить силу, местные власти не согласятся...
– Господин посол, я прошу вас сейчас же позвонить президенту Мексики и сказать ему, что нам требуется его помощь. Скажите, что это вопрос жизни и смерти, хорошо? Если он немедленно не даст согласия, я хочу, чтобы вы передали ему, что нам известно о его пенсионном плане. Понятно? Произнесите именно эти слова:
"Мы знаем о его пенсионном плане".
–
– Это значит, что вы должны сказать точно то, что я вам передал, понятно?
– Послушайте, мне не нравится заниматься глупыми играми и...
– Господин посол, если вы не сделаете в точности то, что я вам говорю, я прикажу одному из моих людей обезвредить вас, и тогда президенту позвонит советник-посланник.
– Вы не имеете права угрожать мне!
– Я предупреждаю, приятель, и если вам кажется, что я шучу, попытайтесь сделать по-своему!
– Спокойнее, Джек, - предостерег Бен Гудли. Райан отвел взгляд от телефона.
– Извините меня, сэр. У нас здесь крайне напряженная обстановка. В Денвере произошел ядерный взрыв, и эти двое могут помочь найти виновников. Послушайте, сейчас не время для церемоний. Прошу вас, пожалуйста, помогите нам.
– Хорошо.
Райан с трудом выдохнул.
– Спасибо. Передайте президенту Мексики, что один из наших людей, мистер Кларк, через несколько минут будет в кабинете начальника службы безопасности аэропорта. Господин посол, все это необычайно, исключительно важно. Еще раз прошу сделать все именно так, как я вам сказал.
– Я поступлю, как вы просите. Но вам нужно успокоиться, - посоветовал профессиональный дипломат.
– Мы стараемся сдерживать себя, сэр, стараемся изо всех сил. А сейчас скажите своему секретарю, чтобы она снова соединила меня с начальником нашей резидентуры. Благодарю вас, сэр.
Райан повернулся к Гудли.
– Если снова заметишь в моем поведении что-то подобное, трахни меня по голове чем-нибудь тяжелым, Бен.
– Кларк слушает.
– Мы пересылаем факсом фотографии вместе с именами и номерами кресел в самолете. Прежде чем хватать их, договорись с начальником службы безопасности аэропорта. Твой самолет все еще там?
– Да.
– Как только они будут у тебя в руках, грузи их на борт и немедленно вылетай.
– Будет исполнено, Джек.
Райан положил трубку и соединился с Мюрреем.
– Передай все материалы, которые имеются у тебя, начальнику нашей резидентуры в Мексике. У меня там два оперативника, отличные парни, Кларк и Чавез.
– Кларк?– спросил Мюррей? передавая документы Пэту О'Дэю.– Тот самый, что...
– Тот самый.
– Желаю ему удачи.
***
Тактическая проблема, стоящая перед ним, была сложной. Над головой Дубинина барражировал противолодочный самолет, и потому он не мог позволить себе ни единой ошибки. Где-то впереди находился американский подводный ракетоносец, и Дубинин принял твердое решение уничтожить его. Капитан рассуждал так: ему был отдан приказ защищаться в случае необходимости. Его подводную лодку атаковали торпедами, и это радикально меняло ситуацию. Вообще-то следовало запросить по радио командование флота о том, как поступить, или по крайней мере сообщить о своих намерениях, но, когда у тебя над головой кружит самолет, это чистое самоубийство, а сегодня ему уже один раз чудом удалось спастись от смерти. Нападение на "Адмирала Лунина" означало только одно - американцы собирались напасть на
Хвост субмарины, состоящий из вереницы буксируемых пассивных датчиков, опустился значительно ниже глубины, на которой находилась подлодка, и акустики работали сейчас с напряжением, которого прежде никогда не испытывали.
– Контакт, - произнес лейтенант Рыков.– Акустический контакт, пеленг один-один-три, один винт.., шумит, похоже на поврежденную подлодку...
– Ты уверен, что это не надводное судно?
– Вполне... Надводные суда далеко к югу из-за шторма. Звук характерен для двигательной установки подводной лодки... Шум, словно поврежден винт или гребной вал... Смещается на юг.., сейчас пеленг один-один-пять.
Валентин Борисович повернулся и крикнул в рубку управления:
– Расстояние до предполагаемой цели?
– Семь тысяч метров!
– Далеко, очень далеко... Смещение на юг.., скорость?
– Трудно сказать... Точно меньше шести узлов... Слышно вращение винта, но очень смутно, и я не могу сосчитать число оборотов.
Ну что же, не исключено, у нас будет возможность произвести не один выстрел, сказал себе Дубинин и снова повернулся к рубке управления:
– Торпедный отсек! Приготовить торпеду к выстрелу по курсу один-один-пять, первоначальная глубина поиска семьдесят метров, готовность детонатора к взрыву.., с четырех тысяч метров.
– Слушаюсь.– Лейтенант ввел необходимые параметры.
– Аппарат номер один.., торпеда готова! Наружный люк закрыт, товарищ капитан.
Дубинин повернулся и взглянул на своего старпома. Трезвенник - старпом не пил даже на торжественных приемах - и обычно очень выдержанный человек, он одобрительно кивнул. Дубинин не нуждался в одобрении, но все-таки был благодарен за него.
– Открыть наружный люк.
– Наружный люк открыт.
Командир торпедной части откинул пластиковый чехол с кнопки пуска.
– Огонь!
Лейтенант нажал на кнопку.
– Торпеда пошла.
***
– Мостик, докладывает акустик! Шум, шум, пеленг один-семь-пять - торпеда в воде, пеленг один-девять-пять!
– Полный вперед!– крикнул Рикс механику.
– Капитан!– воскликнул Клаггетт.– Отмените приказ!
– Что?– Молодой матрос у руля не знал, как ему поступить. Юноше было всего девятнадцать лет, и ему еще не приходилось слышать, чтобы кто-то требовал отменить приказ капитана.– Как мне поступить, сэр?
– Капитан, если вы дадите полную мощность двигателю, гребной вал выйдет из строя через пятнадцать секунд!
– Черт побери, вы правы.– Под красным боевым освещением рубки лицо Рикса казалось розовым.– Передайте в машинное отделение, пусть разовьют наибольшую скорость при условии сохранения безопасности вала. Руль направо десять градусов, поворачиваем на север, новый курс ноль-ноль-ноль.
– Руль направо десять градусов, сэр.– Голос юноши дрожал, его руки поворачивали штурвал. Страх ничуть не менее заразителен, чем чума.– Сэр, руль положен направо десять градусов, переходим на новый курс ноль-ноль-ноль.