Все страхи мира (Том 2)
Шрифт:
– Отсюда и столько рапортов с просьбой о переводе?
– Да, сэр. Старшина торпедного отсека не выдержал постоянных нападок думаю, командир был не прав. Мичман Гетти - инициативный специалист. Содержал оружие в порядке, его подчиненные были отлично подготовлены, но капитану первого ранга Риксу не понравилось, как мичман добивался этого, и он начал преследовать Гетти. Я посоветовал командиру не делать этого, но капитан первого ранга поступил по-своему. Тогда Гетти обратился с рапортом о переводе, командир был рад избавиться от него и с рапортом согласился.
– Вы можете на него положиться?– спросил Манкузо.
– В техническом отношении он превосходный офицер. Великолепный инженер.
– Он заверил меня, что намерен доказать обратное. Сможет?
– Сэр, вы требуете от меня слишком многого. Я не знаю, имею ли право ответить на этот вопрос.
Манкузо понимал, что Клаггетт прав, но продолжал настаивать.
– Послушайте, Клаггетт, вы прошли тестирование на командование подводной лодкой. Привыкайте к трудным решениям.
– Сможет ли он добиться этого? Да, сэр. У нас хорошая лодка и отличная команда. То, чего не сумеет он, сделаем за него мы. Коммодор кивнул и сделал паузу.
– Если у вас возникнут трудности с очередной характеристикой со стороны командира, сообщите мне. Полагаю, вы для него слишком хороший помощник, капитан третьего ранга.
– Сэр, он вообще-то неплохой человек. Мне говорили, что он хороший отец и тому подобное. У него редкостная жена. Дело всего лишь в том, что он не научился обращаться с подчиненными и никто не позаботился о том, чтобы помочь ему. Несмотря на все это, он - способный офицер. Стоит ему стать чуть-чуть человечнее, и он может далеко пойти.
– Вы удовлетворены оперативным заданием?
– Если нам удастся напасть на след русской подлодки класса "Акула", то нужно сесть ей на хвост - на безопасном расстоянии, и все такое. Да, конечно. Понимаете, коммодор, наша подлодка такая тихая, что нет никаких оснований для беспокойства. Меня удивило, что Вашингтон дал добро на такую операцию, но это всего лишь отголоски бюрократической структуры. Короче говоря, управлять такой лодкой сумеет кто угодно. Хорошо, может быть, капитан первого ранга Рикс не является идеальным командиром, но, если на нашей лодке ничего не сломается, с заданием справится даже ребенок.
***
Прежде чем заняться первичным источником энергии, они установили вторичный. Комплект соединений лития заключался в металлическом цилиндре, внешне напоминавшем гильзу от 105-миллиметрового артиллерийского снаряда: 65 сантиметров в длину и 11 - в диаметре. На его нижней части даже была выточена отбортовка, чтобы цилиндр встал точно на предназначенное место. Там же в сторону отходила небольшая изогнутая трубка, присоединенная к тому, что скоро станет резервуаром для трития. Вдоль наружной поверхности цилиндра вытянулись ребра из отработанного урана-238. Они похожи на ряды толстых черных крекеров, обмазанных кремом, подумал Фромм. Назначение их, разумеется, - превратиться в плазму. Под цилиндром находились первые пучки "соломинок для коктейля" - даже сам Фромм стал их так называть, хотя, конечно, назначение "соломинок", впрочем, как и их диаметр, было совсем иным. Шестидесяти сантиметров длиной, по сотне в каждом пучке, они удерживались вместе тонкими, но прочными пластиковыми распорками. Нижняя часть каждого пучка загибалась на пол-оборота по спирали, делая его похожим по форме на винтовую лестницу. Самым трудным в этой части конструкции было расположить спирали в точкой последовательности. На первый взгляд задача казалась простой, однако Фромму потребовалось целых два дня, чтобы разобраться. Как и остальные части конструкции, все пучки встали точно на отведенные им места, образовав плотный венок из "соломинок". Фромм едва удержался, чтобы не рассмеяться. Он убедился в точности их установки с помощью рулетки, микрометра и опытного глаза - на большинстве
Теперь сборкой занимались только Фромм и Госн. Не торопясь, осторожно они поместили первый блок во внутреннюю часть корпуса. Затем принялись за пучки "соломинок", устанавливая их по одному вплотную к тем, что были прямо под ними. После каждой операции инженеры проверяли точность выполненной работы.
Боку и Куати, наблюдавшим за ними в отдалении, процедура казалась невыносимо скучной.
– Техники, что занимаются сборкой в Америке и России, наверное, умирают от смертельной скуки, - тихо произнес немец.
– Не иначе.
– Следующий пучок, номер тридцать шесть, - сказал Фромм.
– Пучок тридцать шесть, - повторил Госн, разглядывая бирки на следующей сотне соломинок.– Точно, пучок тридцать шесть.
– Да, тридцать шесть, - согласился Фромм, тоже глядя на бирки. Он взял пучок и установил его на отведенное место. Куати, подошедший поближе, увидел, что пучок встал точно на место. Искусные руки немецкого инженера слегка повернули его, так что шлицы присоединяемого узла совпали с выступами предыдущего и вошли в них. Когда Фромм убедился, что все в порядке, наступила очередь Госна.
– Положение правильное, - сказал Ибрагим, наверно, уже в сотый раз за день.
– Согласен, - подтвердил Фромм, и они принялись крепить пучок отрезками проволоки.
– Словно винтовку собирают, - шепнул Куати Понтеру, отойдя от сборочного стола.
– Нет, - покачал головой Бок.– Гораздо хуже. Больше походит на сборку детского конструктора.– Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Прекратите!– раздраженно заметил Фромм.– Мы занимаемся серьезной работой! Нам нужна тишина! Следующий пучок, номер тридцать семь.
– Пучок тридцать семь, - повторил Госн. Бок и Куати вышли из мастерской.
– Хуже, чем глядеть, как женщина рожает!– сердито воскликнул Куати, когда они закрыли за собой дверь. Бок закурил.
– В самом деле. У женщины это получается быстрее, - согласился он.
– Разумеется, ведь это неквалифицированный труд, - снова засмеялся Куати, и тут же его лицо стало серьезным.– А все-таки жаль...
– Да, они верно служили нам. Когда?
– Очень скоро.– Куати помолчал.– Гюнтер, твоя часть плана.., она очень опасна.
Бок глубоко затянулся и выдохнул дым в холодный воздух.
– Но ведь это мой план. Я знал, на что иду.
– Мне не нравятся самоубийственные задания, - заметил Куати после недолгого молчания.
– Мне тоже. Это опасно, но я надеюсь уцелеть. Исмаил, если бы нам с тобой хотелось, жить тихо и не рисковать, мы работали бы в конторах - и тогда никогда бы не встретились. Нас связывает опасность и предназначение. Я потерял Петру и дочек, но у меня все еще есть цель в жизни. Не стану утверждать, что этого достаточно, но это куда больше, чем у множества людей, правда?– Гюнтер поднял голову к звездам.– Я часто задумывался об этом, мой друг. Как перестроить мир? Этого нельзя сделать не рискуя. Те, кто стремится миновать опасности, кто робок и послушен, пользуются плодами наших трудов. Они злятся на жизнь, но у них не хватает мужества, чтобы действовать. А мы - действуем. Мы рискуем жизнью, смотрим в лицо опасности, идем на лишения ради счастья других. Таково наше предназначение. Исмаил, мой друг, сейчас уже поздно отступать.