Все страхи мира
Шрифт:
— Ну, что ты думаешь, Мэри Пэт? — спросил Райан у миссис Фоули. В руке он держал перевод последнего сообщения. Мэри Пэт смотрела в оригинал на русском языке.
— Я ведь завербовала его, Джек. Это мой парень.
Райан взглянул на часы, приближался условленный момент. Сэр Бэзил Чарлстон был исключительно пунктуален. И точно в этот момент зазвонил телефон его прямой защищённой линии.
— Райан.
— Это Бэз.
— Как дела, дружище?
— О той вещи, о которой мы говорили. Наш человек
— Даже не создалось впечатления, что наши сведения неверны? — спросил Джек, закрыв глаза, словно боясь поверить информации.
— Совершенно верно, Джек, даже так. Признаюсь, это кажется мне странным, но вполне возможно — даже вероятно, — что наш человек не имеет к этой информации доступа.
— Спасибо за то, что попытался выяснить. Мы у тебя в долгу.
— Жаль, что помощь не была более ощутимой. — Связь прервалась.
Да, подумал Джек, это были самые худшие новости. Он взглянул на потолок.
— Англичане не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть сообщение Спинакера, — сказал Джек. — Что же нам остаётся?
— Неужели это действительно все? — удивлённо спросил Бен Гудли. — Значит, всё будет основываться только на нашем мнении?
— Бен, если бы нам удавалось предсказывать будущее, мы сделали бы себе состояние на фондовой бирже, — мрачно проворчал Райан.
— Но вы так и поступили! — напомнил Гудли.
— Мне просто повезло в нескольких рискованных сделках, — ответил Райан, прекращая обсуждение поднятого Беном вопроса — Мэри Пэт, как твоё мнение?
Миссис Фоули выглядела усталой — ведь ей приходилось ухаживать за маленьким ребёнком. Джек подумал, что ей нужно больше отдыхать.
— Ты ведь знаешь, Джек, я должна поддерживать своего агента. Ведь он наш лучший источник политической информации. Ему доводится беседовать с Нармоновым один на один. Именно поэтому он так ценен для нас и получаемые от него сведения так трудно подтвердить, найти доказательства их правильности из другого источника — но в прошлом его информация всегда оказывалась достоверной.
— Меня пугает то, что он начинает убеждать меня.
— Почему это вас пугает, доктор Райан?
Джек закурил.
— Потому что я знаю Нармонова. Этот человек мог прикончить меня одной холодной ночью за пределами Москвы. Мы заключили с ним договор, скрепили его рукопожатием, и с тех пор он не нарушил его. Для того чтобы пойти на это, человек должен быть уверенным в себе. Если он утратил эту уверенность, тогда… тогда все может рассыпаться, как карточный домик, быстро и непредсказуемо. Разве можно представить себе более пугающую картину? — Райан обвёл глазами кабинет.
— Действительно, — согласился руководитель русского отдела разведывательного управления ЦРУ.
— Я тоже придерживаюсь такого же мнения, — кивнула Мэри Пэт.
— Что думаешь ты, Бен? — спросил Райан. — Ты верил этому парню с самого начала. Присланные им сведения поддерживают твою позицию,
Доктору Бенджамину Гудли не нравилось чувствовать себя загнанным в угол. За несколько месяцев, проведённых в ЦРУ, он постиг тяжёлый, но важный урок: одно дело высказывать свою точку зрения в учёной среде, обмениваться мнениями за обеденным столом в преподавательском клубе Гарвардского университета и совершенно иное — здесь. Из высказанных в кабинетах Лэнгли мнений формируется политика государства. А это, понял он, и означает стать частью всей системы.
— Мне не хочется признаваться, но я изменил свою точку зрения. Здесь может сказаться фактор, не принятый нами во внимание раньше.
— Что это за фактор? — спросил руководитель русского отдела.
— Давайте посмотрим на ситуацию отвлечённо. Если Нармонов теряет власть, кто заменит его?
— Вероятным кандидатом становится Кадышев, у него шансы на это, скажем, один из трех, — ответила Мэри Пэт.
— В научном сообществе — да и вообще где угодно — разве это не является личной заинтересованностью?
— Мэри Пэт? — Райан перевёл взгляд на неё.
— Ну и что? Разве он когда-нибудь лгал нам?
Гудли решил следовать выбранной им линии, сделав вид, что идёт чисто академическая дискуссия.
— Миссис Фоули, мне дали задание найти признаки того, что Спинакер ошибается. Я проверил все, к чему имел доступ. Единственное, что мне удалось обнаружить, — это едва заметное изменение тона его сообщений за последние месяцы. Их язык несколько изменился. Заявления Спинакера выглядят более определёнными, в некоторых вопросах меньше сомнений, размышлений. Это, возможно, соответствует содержанию его докладов, но… но в этом может таиться и какой-то смысл.
— Неужели вы основываете свои заключения на том, где он ставит запятые? — фыркнула эксперт по русским делам. — Юноша, здесь мы занимаемся более серьёзными делами.
— Как бы то ни было, мне необходимо представить наше заключение Белому дому, — напомнил Райан. — Мне придётся сказать президенту, что мы согласны с информацией Спинакера. Давайте обратимся за консультацией к Эндрюсу и Кантровицу — пусть они приедут сюда и дадут заключение. Есть возражения? — Возражений не было. — О'кей, спасибо. Бен, ты не мог бы задержаться? Мэри Пэт, пусть у тебя будет продолжительный уик-энд. Считай это приказом.
— У неё болит животик, и мне не приходится спать, — объяснила миссис Фоули.
— Пусть Эд примет на себя ночную вахту, — предложил Джек.
— У Эда нет груди. Я ведь должна кормить её, не забывай этого.
— Мэри Пэт, тебе никогда не приходило в голову, что необходимость нянчить детей — это заговор ленивых мужчин? — улыбнулся Райан.
Зловещий взгляд её глаз скрывал за собой юмор.
— Да, каждое утро в два. Ну, до понедельника.
Гудли вернулся в кресло, когда остальные два участника совещания скрылись за дверями кабинета.