Все ураганы в лицо
Шрифт:
Он не думал о том, что его могут убить. Он досадовал, что ветер относит слова. Ну а стоять под прицелом он привык: всю жизнь стоит под прицелом.
И когда он опустил рупор — это послужило сигналом для обеих сторон. Русские, австрийские, венгерские, немецкие солдаты перемешались. Но это было еще не все. К двести двадцатому присоединился по собственному почину двести восемнадцатый полк. А за 55-й дивизией поднялась 67-я. Фронта больше не существовало. Во всяком случае, в полосе Третьей армии. Недавние враги приглашали друг друга в свои землянки, делились скромными запасами еды и махорки. А когда командир одного из полков 67-й дивизии попытался «навести порядок», с него сорвали погоны
Командир 55-й дивизии наконец понял, что допустил оплошность. Он срочно послал в штаб армии курьера в бронированном автомобиле. Он просил, слезно умолял командующего убрать агитатора из дивизии. Генерал Квецинский, получив донесение и опасаясь брать на себя какую бы то ни было ответственность за арест агитатора, связался по телеграфу с командующим фронтом Гурко.
Генерал Гурко, в свою очередь, боясь наломать дров, по прямому проводу связался с работником отдела агитации исполкома Петроградского Совета Анисимовым. Анисимов был в растерянности. Нет, агитатора Михайлова Петроградский Совет на фронт не посылал… Должно быть, большевики подослали своего.
Генерал Гурко взревел. Так значит, не однофамилец, а тот самый Михайлов. По телеграфу Гурко отдал командующему Третьей армии приказ об аресте агитатора. Генерал Квецинский, получив телеграмму, взревел еще громче и в бронированном автомобиле отправил к командиру 55-й дивизии своего адъютанта с приказом арестовать вышеназванного большевистского агитатора Михайлова. Командир 55-й дивизии не стал реветь, он устало сказал адъютанту:
— Агитатор уехал в неизвестном направлении. Он сделал свое дело: дивизия небоеспособна. Кого прикажете арестовать?
А Фрунзе в это время был уже в местечке Лунинец. Здесь было его пристанище, убежище в трудные минуты. Здесь он отдыхал.
— А знаешь, — сказал он Софье Алексеевне. — Бросай-ка ты всю эту канитель в Земском союзе и переезжай в Минск. Я хочу видеть тебя каждый день.
— Вот вернешься из Петрограда — тогда…
…Примеру Третьей армии последовали солдаты Десятой. Когда в июне Временное правительство погнало русские войска в наступление, на Западном фронте десять дивизий из пятнадцати отказались выйти на исходные позиции. Наступление провалилось.
В ИНТЕРЕСАХ РЕВОЛЮЦИИ МОЖНО РАБОТАТЬ В МИНСКЕ И В ШУЕ ОДНОВРЕМЕННО
…Где бы он ни был — в каторжной тюрьме, в камере смертников, в далекой сибирской ссылке, он всегда думал о Ленине. Под завывание пурги, усевшись вокруг сияющего самовара, ссыльные перелистывали «Материализм и эмпириокритицизм», горячо спорили. Так как большинство из них в общем-то были интеллигентами, то каждый считал себя причастным к философии и естествознанию. Ленин писал для них. Ведь лишь они могли самые сложные идеи донести до масс. Бесспорно одно: Ленин всегда имел их в виду.
И на каждом этапе жизни появлялись все новые и новые работы Ленина, и они определяли эту жизнь, наполняли ее большим смыслом, формировали сознание миллионов людей, помогали Фрунзе всякий раз находить закономерности любого процесса, устанавливать движущие силы, внутренние причины и внешние стимулы, помогали подниматься от эмпиризма к высоким обобщениям. Трудно, почти невозможно было представить партию без Ленина. Другие партии казались безголовыми.
Кто-то гениально организовывает звуки — и получаются симфонии, марши, кто-то бросает на холст краски, организуя цветовое пространство, скульптор организует инертную природу глыбы мрамора в определенные образы — и так до бесконечности. Творчество по сути и есть организация той или иной стихии. Но каким даром нужно обладать, чтобы организовать
Чем больше вдумывался Фрунзе в каждую ленинскую работу, тем четче становились для него контуры великого учения. Само собой возникало понятие связи между двумя областями: политической и военной. Раскрывая ту или иную книгу Ленина, он всякий раз испытывал радость открытия. Становилось понятным, что политическая стратегия базируется на учете основных моментов движения масс, на учете борющихся классовых сил. То же самое в области военной: тут основными элементами, которыми оперирует стратегия, тоже являются масса, пространство и время. Задача военной стратегии — дать общую оценку обстановки, определить удельный вес основных факторов, участвующих в деле, и наметить на основании этого учета основные линии поведения (операции).
На примере Ленина он уяснил одну очень важную истину: для того чтобы быть хорошим стратегом, одинаково как в области чистой политики, так и в военном деле, необходимы особые, специфические качества. Самым важным из них является так называемая интуиция — глубокое научное предвидение, способность руководителя понять определяющие закономерности событий и быстро принять смелые решения, обеспечивающие успех. Этой способностью интуиции в величайшей степени одарен Ленин. Он занят накоплением революционных сил, формирует кадры будущей пролетарской армии, готовит ее к борьбе. Вот почему он на всех этапах придает огромное значение организационному вопросу. Он всегда выставляет такие организационные принципы, которые должны сплотить действительно боевую революционную партию, извлечь из недр рабочего класса все то активное, твердое и выдержанное в революционной борьбе, что там имеется, и из этой лучшей, отборной части рабочего класса создать авангард пролетарского движения.
Иногда Фрунзе ловил себя на мысли, что встречи с Лениным в Стокгольме лишь пригрезились ему. Но ведь они были, были!.. Целый месяц каждый день — общение с Лениным, разговоры с ним, совместные прогулки по Стокгольму, посещение библиотек. И Ленину — всего тридцать шесть лет!.. А Михаилу Фрунзе тогда было двадцать с небольшим…
И вот снова перед ним — Владимир Ильич. Как в те давние времена. Кладет руку на плечо. Ласковый прищур глаз. Гений смотрит в лицо Фрунзе! С чем сравнить это ощущение? Вы живете, делаете свое дело, может быть, очень важное дело. Вы в этой жизни, как тростник на ветру. Все бури гнут, раскачивают вас то в одну, то в другую сторону, стремясь выдернуть с корнем. Но где-то есть человек, который все поймет и все оценит. Он единственный во всем мире. Он больше, чем отец и мать. Потому что он — Ленин. Через него каждый миг твоего бытия говорит с вечностью.
А внешне все очень буднично. Питер, Первый Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Засилие эсеров и меньшевиков. Фрунзе в президиуме. Он клеймит буржуазное правительство, говорит о переходе всей государственной власти в руки Советов, о конфискации и национализации земель, о праве наций на самоопределение, о войне и мире.
И вдруг в зале — он… Прошел, стараясь не обращать на себя внимания, сел на свободное место и вот уже что-то пишет, чуть склонив набок лобастую голову.