Все в шоколаде
Шрифт:
– А я и не спорю. Однако в квартире, исходя из твоей логики, должен был находиться Марк, а ты там нашел парнишку с простреленной башкой.
– Тоже объяснимо. Марк послал парня, а потом пристрелил его. Очень разумно, по-моему.
– В общем-то, да, – кивнула я. – Больше замечаний нет.
Нож взлетел вверх, но на этот раз поймать его не потрудились, и он воткнулся в деревяшку в сантиметре от моей ладони.
– Господи, меня тошнит от психов, – простонала я.
– Что ты там говорила по поводу Черника? – вдруг спросил
– Напряги свою память. Если ты так быстро все забыл в первый раз, забудешь и во второй, чего же мне тогда мучиться?
Он собрался что-то ответить, но тут я схватила нож и швырнула в него, да вот незадача, развлекаться подобным образом раньше мне не приходилось, оттого бросок впечатления не произвел. Мне стало так обидно, что я едва не заревела. Лукьянов поднял нож, посмотрел на него, точно видел впервые, затем взглянул на меня и покачал головой.
– Пожалуй, я погорячился, – сказал он со вздохом.
– Психолог хренов, – отозвалась я, жалея, что не смогла воспользоваться единственным шансом, дарованным мне судьбой.
Он подошел и протянул мне руку.
– Поднимайся.
– С какой стати? – насторожилась я.
– Ты убедила меня в своей невиновности.
– Из-за того, что не смогла бросить как следует нож? Так у меня рука онемела, я потеряла много крови, развлекаясь с тобой.
– Мне страшно интересно, кого ты покрываешь, из-за этого я даже согласен еще некоторое время терпеть твое общество.
– Вот уж счастье привалило.
Не обращая внимания на его руку, я поднялась, держась за стену, и постояла так некоторое время.
– Твое поведение у дураков вроде меня должно вызывать восхищение, – глумливо заметил Лукьянов. Я плюнула ему под ноги. Зря, конечно, но иногда трудно справиться с эмоциями, а этот урод меня достал. – Нет, в самом деле, ты держалась молодцом.
– Ага, – ответила я заметно спокойнее, – в команде Деда слабаков не держат. Ну вот, я стою на ногах, что дальше?
– Потопали, – предложил он. – Ты могла бы опереться на мою руку, только вряд ли захочешь. Угадал?
– Нет. С чего это мне мучиться, ковыляя вдоль стены? Просто потому, что ты придурок?
Так я за свою жизнь столько таких перевидала… Если хочешь, неси меня на руках.
– Так далеко моя любезность не заходит, – заверил меня он. И мы стали выбираться из подвала. Неожиданный поворот судьбы так вдохновил меня, что шагала я бодро, правда, туфли пришлось бросить, распухшие ноги не желали помещаться в них.
Лукьянов подхватил меня за локоть, но держался на расстоянии, боялся выпачкать костюм. Интересно, что он думает делать, когда мы выберемся отсюда? На улице уже рассвело, а мой внешний вид просто обязан привлечь внимание.
Мы вышли из подвала, я огляделась и смогла констатировать, что орать могла бы очень долго. Мы находились в так называемом фабричном поселке. Когда-то здесь в самом деле была фабрика, а рядом казармы, построенные еще при царе Горохе. Лет двадцать назад решено было, что условия проживания в них недостойны человека, и казармы расселили, а вскоре закрыли и саму фабрику, так как она наносила непоправимый урон окружающей среде. Здание пробовали разрушить, но не тут-то было: кладка, казалось, была способна выдержать атомную бомбардировку, в конце концов казармы просто бросили. Какое-то время здесь жили бомжи, но и для них это место оказалось неуютным. Словом, мой труп обнаружили бы здесь не скоро. Занятно одно: откуда Лукьянов узнал об этом богом забытом месте?
Тут я увидела притулившиеся между мусорными кучами “Жигули” и вздохнула с облегчением – не придется бродить по улицам.
– Ты их угнал, – сказала я.
– Точно, – согласился Лукьянов.
– А сюда забрел случайно. Ехал, ехал.., через мост, минуя пустыри, гаражи и склады леспромхоза, все дальше и дальше…
– Не пойму, о чем ты?
– Ты частый гость в нашем городе, а? И решил, что я когда-то перешла тебе дорогу. Может, и вправду перешла? Подумаю об этом на досуге.
– Стоило бы укоротить твой язык, хотя бы наполовину, – хмыкнул он. – Жизнь сразу бы стала легче, по крайней мере для меня.
– На тебя не угодишь, – покачала я головой. – Десять минут назад ты хотел развязать мне язык, теперь желаешь укоротить его. Определись, к тебе трудно приспособиться.
Мы устроились в машине, то есть устроился Лукьянов, а я повалилась на заднее сиденье, еще не зная, радоваться такому повороту событий или подождать. Машина тронулась с места, а я закрыла глаза и позволила себе ненадолго отключиться.
Двигатель перестал работать, я приподняла голову. Мы находились рядом с моим домом, точнее, в соседнем дворе.
– Эй, – позвал Лукьянов, – ты жива?
– Как тебе сказать… – вздохнула я. – Машину здесь оставишь?
– Конечно. Потопали.
В квартире генерала свет не горел, значит, сегодня он меня не дождался. И слава богу, не то непременно решил бы, что я напилась до такой степени, что не могу передвигаться самостоятельно.
Мы вошли в квартиру и сразу поднялись в кухню, правда, я ненадолго замерла перед зеркалом в холле, – Ну, ублюдок, – пробормотала я сквозь зубы. Мне сразу же захотелось выпить. Вид у меня был такой, что на трезвую голову воспринять его было невозможно.
Родная кухня придала мне силы, я прошла к шкафу, достала бутылку и налила себе полстакана, после чего залпом выпила. Лукьянов, привалясь к дверному косяку, с прискорбием наблюдал за этим.
– Ну как, – спросил он, – легче стало?
– Вроде бы.
– Ты и вправду алкоголичка?
– О господи, – простонала я, – конечно, правда. Люди зря не скажут. И сегодня у меня есть повод – ты загубил мою девичью красоту.
– Не преувеличивай. Кое-что еще осталось. Аптечка есть?
– Хочешь выступить в роли доктора? – хмыкнула я.