Все в твоих руках
Шрифт:
— Но, ведь бывают исключения, — возразил Всеволод. — Вот, Меньшиков, скажем, был неграмотным, а сам Ньютон присвоил ему звание академика.
— Сева! Меньшиков купил себе звание. Он и пол-Англии мог бы купить, если б захотел. Я где-то читала, что у Меньшикова, когда он попал в немилость и был сослан, конфисковали несколько пудов золота и четырнадцать миллионов рублей. Представляешь, какие это были деньги? В то время гусь стоил три копейки. А ты, как я понимаю, пока еще не олигарх. Но, будь у тебя даже миллионы, купить магические способности не получится. — Ирма потрепала Севе волосы, словно ребенку. — Так что слушайся, Севочка,
— А куда именно мы с тобой направимся?
— На остров Рюген. В Аркону.
5
Это было чудесно. Ночь, присоленный волнами теплый западный ветерок, врывающийся через открытые ставни и узкий серп месяца среди звездного неба.
Рядом горел огонь перед идолом. Жрецы должны были поддерживать огонь, но Ирма воспользовалась висевшем на шее амулетом — концентратором психоэнергии, и все они уснули. По её словам, заснувших ждала смерть.
«Эти люди очень похожи на нас», — подумал Сева, прежде чем жаркие объятия Ирмы заставили забыть обо всем.
Наверно, и она тоже забылась, окунувшись в чувственный мир наслаждения. Их плоть, похожая на скульптурные изображения богини и полубога, созданные резцом гениального художника, — так нашептала любовнику на ухо сама Ирма, — действовала, словно в отрыве от владельцев. Хозяева отдались на откуп своим телам, как вышколенным лошадям, и те могли мчаться по разноцветной равнине, повинуясь не поводьям, но лишь малейшим прихотям и пожеланиям. Огонь желания, горящий в мужчине и женщине, полыхал ярчайшими красками.
Любовь ли это была? Конечно! И страсть. Неистовая, всепоглощающая. Сева и Ирма находились наверху блаженства. Чувства захлестывали, не оставляя мыслям ни малейшей лазейки. Боги по рождению (так им обоим сейчас казалось), они вели себя словно токующие глухари. Оттого и не смогли увидеть, как их ложе окружили арконцы.
Жрецы, прибывшие заменить дежуривших у костра, были немало удивлены видом спящих товарищей. А потом услышали звуки, донесшиеся из святилища. Здесь творились плотские утехи!
Верховный жрец Перуноса истолковал это достаточно неожиданно:
— Святовит прислал своего сына нам в помощь и спасение. А кто же еще мог так ублажить женщину?
Верховный жрец спросил и сурово обвел всех остальных колючим взглядом.
— Как бы он нас не покинул… — засомневался второй жрец.
Они неслышно подошли к занимающимся любовью.
Первой поняла Ирма.
— Тихо! — воскликнула она и вонзила ногти в плечо Всеволода. Тот даже не вздрогнул.
— Кажется, кто-то тут есть…
Ирма щелкнула пальцами, и комната залилась сиреневым, бестеневым светом.
«Кто-то есть» очень слабое определение. Широкий топчан, покрытый смятыми шелковыми простынями, окружал, по меньшей мере, десяток сурового вида воинов. Коротко подстриженные желтого цвета бороды, украшенные червонной вышивкой молочные домотканые рубахи, опоясанные алым кушаком, серые штаны до щиколоток, без обуви.
Нутром Сева понял — это не «даны», хотя так похожи на солдат в диковинных мундирах. Гордость и внутреннее благородство читалось в лицах. Такие не будут получать грузы монет ни за что ни про что, угрожая в случае отказа убивать и грабить.
Что подумала Ирма — тайна. Она схватилась за свой амулет, который никогда не снимала с шеи и исчезла так быстро, как позволяла физика вакуума: чтобы не произошел взрыв при исчезновении материального тела. В том, что ведьма бросила его одного на растерзание, у Севы не было сомнений.
Пришел северный лис к гнезду полярной гусыни…
6
— Ты слуга Святовита?
Всеволод убедился, что понимает слова воина — знания, полученные от Шуххардта в гипнотическом сне, засели в голове намертво. Он решил, что реноме ронять не стоит и постарался ответить как можно убедительней:
— Я лучший друг Святовита.
Ну, чего ждать от этих простых и суровых до крутости ребят, чьи бицепсы по мощи не уступали мозгам — те же сто двадцать операций в минуту. Конечно, они поверили.
На самом деле Сева не ожидал, что арконцы повалятся на колени. Но торжественное вручение меча несколько расстроило молодого специалиста. Он четко помнил, что это — Аркона, что сюда идут враги, и что Аркона должна быть разрушена.
Да и меч подали какой-то не такой. Сам Сева занимался самообороной без оружия, но его знакомые «ролевики» назвали бы такое чудо-юдо «ковыряльником». Во-первых, рубить им невозможно. Заточенный свинцовый стержень — и тот лучше. Он легче будет хотя бы. Во-вторых, свинцовый стержень можно хоть самому наточить. Достань нож — и стругай. А это что такое? Пластина толщиной в сантиметр, шириной в ладонь, а на краях скругления радиусом в полсантиметра. При этом рукоять мало чем отличается от клинка. Разве что толще. По длине — если поставить у ног — как раз до пупка достанет.
Сева так и сидел на покрытом шелком топчане в чем мать родила, держа в руках суперартефакт земной цивилизации. Попытайся он применить навыки, полученные когда-то на занятиях по кун-фу — его тут же уложили бы на пол. И что сталось бы с «другом Святовита» один Святовит знает.
Оставалось надеяться на Ирму. А значит — тянуть время.
Жестом, который он видел в театрах, Сева сорвал простыню с ложа и обмотался ею. Надеясь, что выглядит очень важно, с мечем в руке, «друг Святовита» произнес:
— Враги да погибнут. Святовит послал меня на бой.
Не будучи уверен в стопроцентном владении арконским языком, Сева старался говорить коротко. Он надеялся на лучшее, но ответ его огорчил:
— Враги у стен, друг Святовита.
Его повели на вал.
Защитное сооружение впечатляло. Высотой метров так… пятнадцать. То есть, если высота потолков в доме два с половиной метра, то с пятиэтажный дом. А что бы мало не казалось, по гребню вала шел плетень. Еще метра три. Нападавшие, добравшиеся до плетня, должны были прорубаться сквозь ореховые прутья, толщиной в руку молоденькой девушки, а защитники могли между тех прутьев без спешки в упор пускать кленовые стрелы. А при необходимости, выдернув кол-фиксатор, выбежать гуртом через секретное место в плетне, и устроить маленький «истрибинишь».