Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать
Шрифт:
– Ну же! Я знаю, ты можешь, – и, видя мое замешательство, злорадно добавила: – Что? Язык отсох? Или, кроме как на создание любовных зелий, твой маленький умишко больше ни на что не годен?
– Ты совсем умом двинулась? – вытаращилась я на нее, не понимая, зачем она сейчас решила затеять ссору. – Дура блондинистая, нашла время! Всегда считала, что у тебя мозг с кулачок, но убедиться в этом сейчас даже обидно!
Я посмотрела вниз на сосредоточенно взбиравшуюся по стволу собаку и готова была поклясться – свесив из пасти длинный черный язык, она предвкушающе улыбалась!
– У тебя самой мозг с кулачок! – разозлилась Стелла.
– Слушай, ну я знала, что ты меня не любишь…
– Что?! Да чтоб тебя демонические псы любили и все твои желания исполняли!
Я ощутила прилипшую к ментальному телу пленку проклятия и перевела возмущенный взгляд на блондинку.
– Ты совсем офонарела?!
– Что, получилось? – Я встретила взгляд ее полных надежды глаз и совсем перестала что-либо понимать. – Да не тупи, Тильда! – разозлилась Стелла. – Я что, зря тебя проклинала?! Проверяй давай действие проклятия на чертовой псине!
И тут до меня дошло.
А ведь идея хороша! Зная Стеллу и ее проклятийный талант, можно надеяться, что нас сегодня все-таки не сожрут.
Я посмотрела вниз на пытавшуюся ухватить меня за ногу собаку.
– Эй, красавчик, – позвала я его и передернулась, когда его покрасневшие от гнева глазки уставились на меня.
Сглотнула и опасливо повыше поджала ноги в чудом сохранившихся чулочках.
Пес проследил за моим движением взглядом и снова уставился мне в глаза. Задумчиво подергал острыми треугольными ушами, принюхался и… полез вверх по стволу с такой скоростью, что я не успела даже дернуться, как он укладывал на мои колени свою слюнявую морду.
– Сила любви творит чудеса, – донеслось через некоторое время сверху.
– Ага, убивать нас он лез гораздо медленнее.
– Слушайте, – прошипела я, постепенно приходя в себя от шока. – Давайте уже слезайте. – Дрожащей рукой погладила встрепенувшегося добермана. – Мы ведь их отпустим, правда? – и, немного подумав, дрогнувшим голосом добавила: – Мой хороший.
Пес тяжко вздохнул и прикрыл глаза, ожидая поглаживаний. Пришлось гладить, но богатое воображение так и подсовывало яркие картинки, в которых фигурировали моя рука, зубы пса и море крови.
Спускались с дерева девчонки дольше, чем забирались на него. Пес спрыгнул в один прыжок, а вот я застряла. Мгновения назад мой мозг был загружен множеством архиважных проблем, связанных с сохранением жизни, но сейчас до меня дошло, что я сижу высоко на дереве, а под попой некрепкий сук. И, кажется, всего-то и нужно, что спуститься на несколько веток ниже, повиснуть на руках и спрыгнуть на землю, а я никак не могла сдвинуться с места.
Что со мной такое, а? Может, Стелла вместе с проклятием любви демонических псов на меня еще и боязнь высоты наслала? А может, я просто по деревьям раньше не лазила? У-у-у, что делать-то?
– Тильда, да сколько можно?! Слезай уже! – кричали мне снизу девчонки и даже вырванными неподалеку морковкой и огурцами манили.
– Ага… Я сейчас… – бубнила я себе под нос.
Демонический пес сидел под деревом и не сводил с меня преданного взгляда. Внезапно он дернулся и оглянулся. Я проследила за ним и увидела, что из внутреннего двора замка выходит двое.
– Шухер! Девочки, сюда идут! Бегите!
– А ты?! Прыгай давай!
– Бегите! Я сейчас!
– Точно?!
– Точно!
– Ну смотри, Тильда, попробуй только не слезть и попасться! – погрозила мне пальцем Стелла.
И девчонки побежали, пригибаясь и стараясь быстрее скрыться за теплицами.
Экспериментальный огород представлял собой довольно большое огороженное пространство, с грядками на открытом воздухе и множеством отдельно стоящих теплиц. Мы же спасались на одной из самых толстых берез, росших посаженных в конце участка. Лучше бы яблоньки посадили: и фрукты бы были, и залезать на них было бы проще, и слезать.
За теплицами я не сразу разглядела, кто целенаправленно идет в конец огорода, а когда увидела и узнала, то сразу поняла, что до земли не так и высоко! И вообще не страшно!
Подумать-то подумала, но сдвинуться с места так и не смогла.
Когда ректор и новый профессор по травологии подошли ближе, я попыталась одернуть подоткнутую юбку, но, кажется, сделала только хуже. Взгляды мужчин остановились на моих туфельках и начали медленно подниматься по обнаженным ногам. Когда мои глаза встретился с потемневшими глазами ректора, я поняла: да боги с ней с высотой. Авось не разобьюсь. Крепко зажмурилась и прыгнула.
Лететь оказалось не так уж и высоко. И мой полет даже прошел бы удачно, если бы не маленькая ямка, в которую угодила нога.
– Ай! – Боль прострелила лодыжку, и я упала на попу.
Рядом тут же закружился и заскулил обеспокоенный доберман. Но он меня больше не пугал – лапочка ведь, когда не скалится. Зато быстро приближавшийся ректор со зверским выражением лица и развевающейся за спиной черной мантией заставил икнуть от ужаса.
Что? Я подвернула ногу? Нет-нет, я ударилась головой и потеряла сознание. Именно так! Ну и что, что упала не сразу, просто обморок запоздал.
Я тут же бухнулась на спину и закрыла глаза. Приоткрыла один, оглядела себя. Юбка задралась так неприлично, что я не могла этого так оставить. Быстро одернула ее, сложила руки на груди и снова закрыла глаз, изображая обморочную.
Нет, я понимала, что мой спектакль никого не обманул, но уж лучше так, чем смотреть в глаза взбешенному ректору. И так, вон, уже стоит над душой, сопит и явно сдерживает свой богатый словарный запас.
– Матильда, М-ма-ть-т-тильда! – наконец, рявкнул он, и я еще крепче зажмурилась. – Открой глаза! Хватит тут непонятно что изображать!