Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать

Цвик Катерина Александровна

Это что, я ректора снова так необычно приласкала?! Нет! Нет-нет-нет!

От переживаний я еще сильнее стиснула голову мужчины, боясь опустить взгляд и убедиться, что…

– Что здесь происходит?! – гаркнули впереди.

И в этот момент я поняла, что действительно нет…

Я сижу не на ректоре. И меня это почему-то совсем не радовало. Потому что ректор так сверлил меня взглядом, что я бы предпочла, чтобы это его глаза смотрели мне на грудь. Что-то подсказывало, что тогда избежать его гнева было бы проще. Хотя с чего он злится?! Подумаешь, сижу на другом

мужчине! Не просто же так! Спасаюсь!

А, собственно, на ком я сижу?

Ме-е-едленно разжимаю руки и отстраняюсь, чтобы увидеть смеющиеся глаза магистра травологии.

– А вы вкусно пахнете, адептка, – хмыкнул он.

Зря. Ох, зря он это сказал…

***

– Подобное поведение в стенах академии недопустимо! Преподаватель не должен допускать отношений с адептками! И я не допущу, чтобы в моем учебном заведении происходило подобное! – уже, наверное, по пятому кругу вещал в своем кабинете ректор и вышагивал перед нами, как на плацу.

А мы с магистром стояли перед ним навытяжку и слушали. И если поначалу оборотень еще как-то пытался оправдаться и что-то объяснить, то потом плюнул на эту затею и просто стоял, меланхолично уставившись куда-то в одну точку. Даже Бруно заметно приуныл, улегся у моих ног, положил голову на передние лапы и закрыл глаза.

Наконец ректор выдохся и, скрестив руки за спиной, уставился в окно.

– Адептка, вам не кажется, что в воздухе повеяло госпожой Шаболданской? – очень тихо проговорил оборотень, но в то, что ректор его не услышал, я бы никогда не поверила. – А я, между прочим, не настолько темпераментный мужчина, чтобы обжиматься с девушкой на виду ее подруг, если на это нет крайне важной причины. Кстати, вы не сильно испугались этого шалуна? – он указал головой на Бруно.

Дракон глаз на затылке не имел и вполне мог подумать, что магистр именно так охарактеризовал его.

Ох, ведь с огнем играет. Еще такой получасовой лекции о нравственности я не переживу. Но искушение оказалось слишком сильным:

– Испугалась. Чуть сердце не выпрыгнуло. Знаете, какой у него длинный и горячий, – дракон резко обернулся, гневно раздувая ноздри, и увидел, как я наклонилась к Бруно и глажу его по холке, – язык. Я с этими тяжеленными книгами иду, ничего перед собой не вижу. Еще и с девочками как раз демонов обсуждали и жуть всякую, а тут чувствую – кто-то ногу облизывает. Как представила, что это что-то только примеривается и сейчас как тяпнет, так и взобралась на первое, что попалось.

– Не на что, а на кого, – окидывая нас тяжелым взглядом, поправил ректор.

– Для меня в тот момент разницы не было, – призналась я.

– А зачем тогда было его голову к себе в декольте засовывать?

– Ну, знаете! – возмутилась я. – Я ее не засовывала, а прижимала! Если бы у господина магистра вместо головы выступала какая-нибудь другая часть тела, я бы прижалась к ней.

– Вместо головы, значит… – протянул дракон, как-то странно булькнул и переглянулся с оборотнем. – Ладно, адептка, на этот раз выговор отменяется. Идите. И чтобы я о вас хотя бы несколько дней не слышал.

Очень прошу!

Я только кивнула, боясь спугнуть удачу и сказать что-нибудь лишнее. Быстро шмыгнула к двери и вышла. Но уже прикрывая ее за собой, успела услышать:

– Знаешь, друг, я, кажется, знаю, как буду тебя называть, если еще раз увижу рядом с этой ведьмой в неурочное время.

– Не знаю и знать не хочу, – хмыкнул оборотень. – Но, по-моему, с той самой выступающей частью тела вместо головы сегодня ходишь ты.

Что на это ответил ректор, я уже не услышала – дверь захлопнулась. Зато ощутила, как кто-то снова облизывает лодыжку. На этот раз я уже не испугалась.

– Бруно, ты-то чего вышел? Там же твой хозяин. – Бруно только бодро завилял обрубком хвоста и выразил полное желание следовать за мной. – Ну как знаешь.

Я попрощалась с проводившей нас круглыми глазами секретаршей ректора, у которой от невольно подслушанного даже седые кудряшки встопорщились, забрала с ее стола стопку свих учебников и пошла в общежитие. В душе теплилась надежда, что ремонт закончили и я смогу отдохнуть от этого сумасшедшего дня, который длился будто целую вечность.

***

Оказывается, идти по коридору со стопкой книг, которые закрывают обзор, в обществе Бруно очень удобно. На своем довольно длинном пути я ни на кого не наткнулась и ни обо что не запнулась. И было бы странно, случись иначе – мой сопровождающий радостно распугивал адептов, и я, кажется, заметила у стеночки даже нескольких преподавателей и малодушно спряталась за свою стопочку. Может, не разглядят новенькую ведьмочку?

Не знаю, как бы я с этой стопкой преодолела крутую лестницу, даже остановилась, чтобы обдумать этот вопрос, но у ее подножия меня окликнул знакомый голос:

– Матильда, что это за зверюга рядом с тобой?

– Фу! – прикрикнула я на Бруно, который весело оскалился на кудрявого и явно собирался на него прыгнуть.

От моего окрика почему-то присели оба: и Бруно, и Алай. Только второй быстро опомнился, откашлялся и сделал в мою сторону нерешительный шаг.

– Давай, помогу, что ли.

– Ага, давай, – облегченно выдохнула и тут же сгрузила все книги ему на руки. – Бруно, фу! – повторила снова зарычавшему псу. – Это свой.

Он перевел на меня такой выразительный взгляд, что я запнулась. А в нем так и читалось: «Кто свой? Этот задохлик? Пусть не надеется, что его жизнь будет легкой».

– Бруно, – сказала я строго и укоризненно. Но на собакена это произвело мало впечатления, а во взгляде промелькнула ревность. – Ну, Бруно, – я решила сменить тактику, – ты ведь все равно самый умный и красивый. Разве кто-то может потеснить тебя в моем ведьминском сердце? – Его взгляд стал задумчивым. Я погладила его по голове и наклонилась к самому уху: – Тем более кто-то же должен помочь мне дотащить учебники. Я сама в один заход точно не справлюсь. А у меня ножка болит.

С такой постановкой вопроса Бруно спорить не стал, гавкнув Алаю, что подразумевало «Ладно, живи», и начал подниматься по ступеням.