Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать
Шрифт:
Стелла встала с кровати, надела мягкие тапочки и подошла к двери:
– Кто там?
– Это Агаша. Можно войти?
Стелла открыла дверь, и мы увидела стоявших на пороге Агашу и ее мать.
– Извините, что так поздно, – домовая с толстой косой на плече с вплетенными в нее колечками и маленькой косицой у виска виновато улыбалась и держала за руку дочь. – Но мы знали, что вы еще не спите, и решили зайти. Агаша сказала, что вы интересуетесь Черной дамой…
–
– Так работу только сейчас в кухне закончили, а завтра у вас опять учеба, может, и не получиться нормально поговорить, а Агаша сильно переживает за госпожу Матильду. Вот мы и осмелились прийти.
– Вы правильно сделали! – заверила я их. – Проходите.
Вообще, домовые могли попасть в нашу комнату и без всяких дверей, но это при наличии хозяев в доме считается невежливым.
Поначалу мать Агаши говорила сбивчиво и неуверенно – еще сказывался прошлый опыт общения с ректоршей и теми, кто ее поддерживал. Но постепенно перед нами вырисовалась следующая история.
Черная дама появилась в академии около тридцати лет назад. Поначалу она являлась крайне редко, но потом у студентов появилась та самая корявая пентаграмма, благодаря которой ее смогли призывать. Зачем? Неизвестно. Все равно ничего путного это не приносило. Ни на какие вопросы дама не отвечала, только смотрела, пугая своим видом. Постепенно у адептов появилась традиция пугать ею первокурсников и подкладывать записки с разными заданиями, которые они должны были выполнить, чтобы якобы не навлечь гнев Черной дамы.
– …Уж сколько поначалу госпоже Шаболданской жаловались на этого призрака, но почему-то ее так и не смогли изгнать, – закончила свой рассказ домовушка.
– А сколько времени госпожа Шаболданская была ректором академии? – спросила я.
– Так почитай столько же, сколько и дама эта существует. Может, лет на пять дольше. Поначалу ректорша к нам неплохо относилась, вернее, просто не обращала внимания, а потом начала какие-то правила придумывать. Чуть ли не метки ставить, где нам можно находиться, а где нельзя. А мы ж домовые! Мы привыкли, что наш пригляд везде нужен. А ей это не нравилось. Досужими паразитами нас обзывала. А разве ж мы паразиты? Мы ж как лучше хотели! А она посчитала, что у нас работы мало, раз мы везде успеваем. Вот и начала сокращать…
– Понятно… – протянула я. – А не могли бы вы припомнить, случалось ли еще что-то странное в те годы?
– Это ж магическая академия. Здесь всегда что-то случается, – удивилась домовушка.
– Я имею в виду, может, пропал кто-то или умер? Откуда-то же призрак этой Черной дамы взялся…
– А! Вот вы о чем! Думали мы об этом тоже. Но нет, никто не умирал и не пропадал. Специально искали даже, но даже в гости тогда никто к адептам не приезжал. И вообще в то время все как-то спокойно было, адепты особенно не чудили. Всего и происшествий, что одна девушка забеременела и прекратила учебу, одна вышла замуж и тоже ушла. Ну и дочка госпожи Шаболданской куда-то перевелась. Наверное, ректорша решила ее в место попроще отправить –
– У Шаболданской есть дочь? – удивились мы.
– Есть, – кивнула домовушка. – От первого брака. Говорят, госпожа Шаболданская очень сильно любила первого мужа, а он был из простых и не шибко сильным магом, вот и дочка у них слабенькой магичкой получилась. Пошла в отца. От того и с учебой у нее не ладилось. – Домовушка махнула рукой, будто отметая эту деталь как незначительную.
– И что же, больше детей у госпожи Шаболданской не было? – уточнила я.
– Не было, – покачала головой домовушка и наклонилась чуть вперед, понижая голос, будто делилась секретной информацией: – Хотя очень сильно хотела.
– Хотела стать матерью и не получалось? – с неожиданным сочувствием спросила Стелла. – Наверное, потому и злющей такой была.
– Да где там! Матерью она стать хотела, ага! И свою-то дочь не любила. Не могла простить ей, что слабая магичка, – с неожиданной злостью передернула плечами домовушка. – Ей просто титул получить приспичило. Пять раз замуж за аристократов ходила, и ничего не получила. У вас, магичек, ведь как: когда замуж выходите, свою фамилию оставляете, а приставка эта ваша аристократическая появляется, только если магичка мужу ребеночка одаренного родит. Ну, еще король может за заслуги титул пожаловать. Но что-то для нашей ректорши он не расщедрился. И поделом ей!
Домовушка нервно теребила косу. Говорить о Шаболданской ей было неприятно.
– И что, дочка эта в гости к матери часто приезжала? – прищурившись, спросила Стелла.
– Дак ни разу. А что ей тут делать? – удивилась домовушка. – Наверное, замуж вышла и живет где-то в провинции, подальше от мамаши. Да и сама ректорша говорить о ней не любила. Как-то слышала, что она очередному любовнику вообще заявила, что детей у нее нет. Вот так-то.
– Н-да… – протянула я. – Дело ясное, что дело темное…
– Угу… – согласились со мной Кэсси. – Я бы подумала, что в истории с Черной дамой не обошлось без дочери Шаболданской, но если то, что мы сегодня узнали из записок мага правда, она стать сильным духом, способным на послесмертные проклятия, никак не могла.
– Опять тупик, – потерла я глаза, ощущая, как устала и как на плечи наваливает безнадега.
Еще и рука заныла с новой силой, словно давая понять, что недельная передышка закончилась и на самотек пускать проклятие нельзя.
– И ничего не тупик, – решительно заявила Стелла и, присев рядом, приобняла меня за плечи. – Просто мы еще слишком мало знаем или что-то упустили. Вот отдохнем, а завтра на ясную голову снова все обдумаем и решим, что делать.
Домовушки тут же засобирались:
– Да-да, поздно уже. Давно уже спать пора. Вы утром подольше поспите, а завтрак мы сюда вам принесем.
– Спокойной ночи! – помахала нам рукой Агаша, и мать с дочкой исчезли в пространственном переходе.