… всё во Всём
Шрифт:
Мы подошли в самый центр действия, песня не прекращалась. Она лилась по округе и все, кто ее слышал, замирали, чтобы ни движением, ни дыханием, ее не прервать. Я нашел свободный камень и присел. На самой высокой точке лагеря, прямо над обрывом древнейшей скалы перед Средиземным морем стояла маленькая Кина и пела. Она смотрела в темную бездну и пела малопонятные слова. А капелла. Кроме движения воздуха вокруг звука больше ничего не было. Люди вокруг замерли. Единственное, что я понял, что она поет на древнегреческом языке. Мертвом для всего человечества, но не для нее. Она не видела или не обращала на слушателей внимания и пела, создавая необыкновенную
Поддавшись общему состоянию, я закрыл глаза и стал внимательно вслушиваться во все звуки. Как только я расслабился и превратился в слух, песня прервалась. Не открывая глаз, я несколько раз покрутил головой, стараясь поймать мелодию, как ловят убежавшую волну на приемнике, но звуков не было. Абсолютная тишина. Я открыл глаза. Прямо передо мной, в метре, стояла Кина и улыбалась.
– Все спят, а почему ты не спишь? – пропела она тем же неземным голосом. – Ты пришел сюда, а зачем, знаешь?
– Меня привели братья Маккенны. Но я действительно удивлен тем, что услышал сейчас. Спасибо.
– Ты пока не понял, что ищешь сам, и братья тут не причем. Лучше слушай меня.
И она затянула новую, совсем мне непонятную песню на том же малодоступном древнем языке. Она стояла передо мной, маленькая и хрупкая, но звуки и слога, которыми сейчас она делилась со всеми, были нереальны. Я снова закрыл глаза, и передо мной стали проноситься образы из старых фильмов о древности и рабах, о Спартаке и спартанцах, мифология о Геракле и Меркурии, философы и поэты прошлого, написавшие эти слова – всё это было вокруг меня.
Вдруг я почувствовал, что меня взяли за правое плечо, но я решил не отвлекаться от своего зрелища. Потом меня стали трясти за ту же руку, и я открыл глаза. Теперь передо мной стоял Алексей, также крепко держа меня за руку. Свет в окне точно показывал, что уже давно не восемь – время собрания руководителей групп, а намного больше. Я снова, как и ночью, резко сел на кровати.
– Уже одиннадцать, – прошептал Алексей и протянул мне стакан с двумя шипящими таблетками: – «Алка Зельтцер».
– Но я не пьян. У меня нет похмелья, – проворчал я, смахивая остатки сна про песнопения на скале.
– Аты помнишь, каким ты вчера вернулся?
– В смысле – «вернулся»? Я что, куда-то ходил? – у меня явно было глупое лицо в данную минуту.
– В прямом смысле. Мы тебя разбудили и вместе пошли слушать Кину. Ты сел в самой середине площадки наверху и сидел до самого конца. Она закончила петь, и все разошлись, а ты остался сидеть один. Броган звал тебя раз двадцать, ноты сидел, покачивался и отрицательно мотал головой. Мы ушли спать. Через час ты пришел, едва ступая ногами. Еле в дверь попал. Мы с Дуаном втащили тебя и положили на кровать. Ты тяжелый.
– А раздевал меня кто?
– Да я и раздевал, – Алекс смотрел на меня, как на тяжелобольного. – Ты только подвывал что-то и бормотал про вещи, числа и знаки. Мы были уверены, что ты с кем-то «посидел» и перебрал.
Я сидел на кровати и не понимал ни слова из его рассказа. Как это всё произошло?
– Алекс, а Кина, когда ко мне подошла, ты слышал, что она говорила?
– Нет, не слышал. Потому что она к тебе не подходила. Допела и ушла к себе.
Вот это новости. Мои галлюцинации приобретали эффект алкоголизма. Хотя бы для окружающих.
Я посмотрел на часы. Было 11 часов. Рация и телефон лежали на столе, включены, но никто не звонил и не искал меня.
– Почему ты не на работе? – пытался узнать о происходящем я.
– Так сегодня объявлен мораторий на работы. Выходной. КТилманидису едут несколько политиков и комиссий из ЮНЕСКО. Всем разослали сообщения. Мы просто отдыхаем. Но ты не повторяйся сегодня, как вчера, – явно обиженно проговорил Алексей, и пошел заниматься своими делами.
Я просидел в одной позе, как минимум, полчаса, восстанавливая события ночи, и никак у меня не сходились рассказ Алекса и мои собственные ощущения и воспоминания. Никак. Невозможно представить, что это было про одного человека. «Что с тобой, Дэн?»
– Что ты говоришь? – опять показалась рыжая шевелюра. – Может, воды?
– Спасибо, Алексей, не надо, я сам. Будь другом, в следующий раз брось меня, если найдешь таким же, – я улыбнулся соседу, и он ответил тем же.
Я быстро принял душ, оделся и вышел на воздух. Вокруг была необычная тишина. Никакого движения. Есть не хотелось, и я отправился в сторону своего участка, посмотреть, сколько мы успели сделать. Вдруг мы уже дошли до чистой земли, а я об этом не помню.
Через пять минут я был на месте. Хорошо. Все так, как и было вчера. Я забрался в центр «Башни», достал из кармана план следующего ряда на съём и стал еще раз осматривать обработанные предками камни. Между глыбами с красными цифрами «7», «1» и «3» с моего места был виден небольшой лаз вниз. Пометил мелом место, где стоял, и посмотрел на лаз с других точек. Он был виден только с одного места. Опять встав на меловую отметку, я внимательно зарисовал всё в блокнот. Наверняка пригодится. Еще раз осмотрелся и пошел в лагерь.
Я медленно вернулся к штабу, там тоже вяло сидели и болтали с десяток волонтеров. На вопрос, где Кина, они просто пожали плечами. Кругом была тишина. «Вот еще бы дождя», – снова вслух проговорил я. Наконец я понял, что жутко проголодался, и пошел в зону питания.
Глава 9
В самой большой палатке звучал громкий раскатистый смех. Было понятно, что мои рыжие друзья находятся именно там. Я решил присоединиться. Войдя внутрь и набрав себе несколько тарелок на поднос, я повернулся к столикам, где с моим входом наступила тишина. За столами сидело не больше пятнадцати человек. Моя яркая троица, естественно, была в их числе, правда, сидели они за разными столами. Дуан сидел с Киной и, единственный во всем зале, пялился не на меня, а на нее. Я решил подсесть к ним. Вдруг Броган не сдержался и спросил:
– Дэн, муки совести или тремор? – половина зала тихо засмеялась, и я понял, что перед моим приходом братья смачно рассказывали про меня.
– Брог, твой джин вне конкуренции, убивает наповал! Я, кстати, отдал тебе пятерку? – я заставил нахмуриться весельчака, который явно не ждал, что я признаюсь так легко. Я подмигнул ему и присел за стол Кины и Дуана.
– Привет! Ты действительно необыкновенно поешь! – проговорил я, расставляя тарелки. – Может, надо диск записать?
– О, я удивила такого знатока? – парировала с улыбкой Кина. – Диски пусть записывает Дивна Любоевич, а я только пою для себя и друзей.