Всё возможно

Эллис Люси

Ава оторвала голову от подушки и непонимающе моргнула.

— Как ты сказал? — Она встала с кровати и дрожащими руками накинула банный халат.

— Куда ты? — Жанлука схватил ее руку.

— Мне нужно выпить чего-нибудь, и срочно.

Разнообразию напитков в его баре можно было только позавидовать, но Ава недолго думая потянулась к бутылке хереса.

Она была настолько поглощена собственными страхами, что совершенно эгоистично забыла о том, что могла та ночь значить для Жанлуки. А она все же что-то значила. Пойми

она это тогда, разве были бы эти семь лет несчастья и одиночества? Рука ее дрогнула, и капельки хереса впитались в темное дерево дубового стола.

— Ава, — настиг ее низкий мужской голос.

— Прости меня, — отозвалась она, голосом тяжелым от переполнявших ее эмоций. Она хотела сказать еще что-то, но смогла лишь повторить едва слышно: — Прости.

Жанлука уже был рядом, мягким движением отобрав бутылку, он принюхался.

— Херес? Это никуда не годится, любимая.

— Прости, — снова пропищала она.

— За что?

— А как ты думаешь? За все, что я натворила.

— Такова наша жизнь, — просто ответил он. — Теперь мы будем больше ценить то, что имеем сейчас, не правда ли?

Он говорил о сексе, не о любви. Любовь она отвергла семь лет назад, не видя, что перед ней. Теперь уже ничего не исправить. Ава сделала неровный глоток.

Глава 16

Шикарный бальный зал был освещен тысячами свечей в хрустальных люстрах. Четыре сотни привилегированных особ разбились на мелкие группы среди этого великолепия. Ава была одной из них.

Она чувствовала себя маленькой птичкой в золотой клетке. В ее образе не осталось ничего натурального. Замысловатую укладку соорудил стилист, специально приглашенный из Парижа, макияж — дело рук миланского визажиста, даже аромат на ее коже был произведением искусства, специально созданный местным парфюмером по заказу Жанлуки.

— Тебе не о чем волноваться, — успокоил ее Жанлука, едва они вошли в широкие парадные двери. — Ты самая красивая женщина на этом балу.

В роскошном синем платье и оттеняющих его сапфировых украшениях она и впрямь чувствовала себя на миллион долларов. Вне всяких сомнений, наряд ее стоил не меньше этой суммы.

Аве было ужасно неудобно надевать серьги и кулон его бабушки, но Жанлука настоял. А заметив среди гостей бала Марию Бенедетти, она почувствовала себя еще хуже. Не принадлежащие ей бриллианты и сапфиры, казалось, прожигали кожу.

Все это взято взаймы. Даже мужчина, держащий ее под руку. Только чертово платье Ава оплатила собственной картой. Да, на эту сумму можно было слетать куда-нибудь на выходные, но когда она теперь снова соберется в отпуск? Она заработала эти деньги трудом и потом, собственным умом, а порой и жестокостью.

— Ты не предупреждал, что они будут здесь, — с упреком сказала она Жанлуке.

— Я сам не знал.

Один взгляд на его сжатую челюсть — и Аве стаю понятно, что он удивлен не меньше ее. Одно дело — познакомить Аву с друзьями, совсем другое — представить ее семье.

Как гром среди ясного неба, к ней пришло понимание: в их поспешном

отъезде из Позитано не было ни грамма романтики — лишь холодный расчет. Он и не собирался знакомить ее с семьей.

Жанлука Бенедетти умел обольстить и ослепить женщину так, что та даже и не заподозрит, куда это все ведет. Да, он творил с ее телом такие вещи, что Аву бросало в краску при одной только мысли об этом, но он оставил себе путь к отступлению. Что бы ни происходило сейчас между ними, когда все закончится, Жанлука просто уйдет. Конечно, он не опустится до короткого сообщения или звонка, как ее бывший, но все же…

Конечно, это произойдет не в ближайшем будущем, страсть их пока слишком сильна, но это лишь страсть, и она не имеет ничего общего с любовью. Страсть не выдерживает испытаний временем или расстоянием. Ава вернется в Сидней, и неизвестно, будет ли он ждать следующей их встречи. Где гарантии, что у него тут же не появится другая?

Ава приказала себе не думать об этом, воспринимать происходящее как мужчина. Есть секс, а есть эмоциональная привязанность, и эти две вещи могут существовать отдельно друг от друга. Однажды Жанлука готов был предложить ей «полный пакет», теперь уже поздно.

Как же тяжело было сдержать тоску, кружась под волшебную музыку Штрауса в исполнении живого симфонического оркестра, в руках мужчины ее мечты. Как тяжело не заплакать, смотря в его медовые глаза! Глаза человека, которого она любила и который не считал ее достойной своей семьи.

— Мама всегда получает приглашение, — хмуро заметил он. — Но никогда не приезжает на праздник.

Далее последовал долгий инструктаж, как вести себя с Марией Бенедетти, как будто Ава дикарка какая-то. Она старалась не слушать, не смотреть по сторонам, пока они проплывали в танце мимо людей, то и дело оборачивающихся им вслед.

Наконец они остановились, и Жанлука сдержанно приник к руке изысканно одетой женщины, выглядевшей отнюдь не на пятьдесят лет. Очевидно было, что между матерью и сыном нет ни теплой привязанности, ни душевной близости.

Когда он представил женщин друг другу, Ава смогла лишь выдавить из себя что-то дежурно-вежливое, не в силах выдержать пристальный взгляд Марии.

— Как ты похожа на своего брата, Ава, — наконец заключила та. — Поверить не могу, что ты есть та самая девушка. Это, случаем, не сапфиры принцессы Алессандры? — обратилась она к Жанлуке.

— Бабушка была бы не против того, чтобы очаровательная женщина вновь показала их свету, — сдержанно ответил он.

Мария лишь пожала плечами:

— Что ж, надеюсь, вы хорошо проводите время.

— Да, — тут же соврала Ава.

— Приходите к нам на ланч завтра, поделитесь своими впечатлениями от Италии.

Ава молча кивнула, думая о завтрашнем дне, о своем билете на самолет, о мужчине, который так и не попросил ее остаться. И очевидно, уже не попросит.

Казалось, худшее позади, но тут она заметила его. Джош возник перед ней, словно из-под земли, высокий и худой в своем узком смокинге. Он нервно дергал себя за галстук-бабочку.