Все-все-все весёлые рассказы
Шрифт:
– За то, что я тебя нарочно для примера поколочу при всех на большой перемене.
– А тебе это зачем?
– Чтоб меня все боялись. Будут все говорить: раз он Тарарыкина вздул, значит, с малым связываться опасно. А ты получишь рубль… Можешь на борьбу пойти… красок купить коробку…
– Нет, я лучше пирогов куплю по три копейки тридцать три штуки.
– Как хочешь. Идёт?
В Тарарыкине боролись два чувства: самолюбие первого силача и желание получить рубль.
– Что ж, брат… А если я тебе поддамся, так меня уж всякий и будет колотить?
–
– Неделю. Эх, Морщинка – собачья начинка, соглашаться, что ли?
Серёжка вынул рубль и стал с искусственным равнодушием вертеть его в руках.
– Эх! – застонал Тарарыкин. – Пропадай моя славушка, до свиданья-с, моя силушка. Согласен.
И, размахнувшись, шлёпнул Серёжку ладонью по спине.
– Чего же ты дерёшься?
– Так ведь чудак же: это в последний раз. Потом уж ты меня колошматить будешь.
И, утешившись таким образом, Тарарыкин спрятал рубль в карман старых, запятнанных чернилами всех цветов, брюк…
Ликующе прозвенел звонок на большую перемену, и широкая волна серых гимназических курточек и фуражек вылилась на громадный гимназический двор. Поднялся визг, крики и весёлая суматоха.
Честный юноша Тарарыкин выбрал группу учеников побольше, приблизился с самым невинным лицом и стал любоваться на состязание Мухина и Сивачёва, ухитрившихся подбрасывать мяч ногами, без помощи рук.
– Попробуй, Тарарыкин, – предложил Сивачёв.
В это время юркий Серёжка Морщинкин пробрался между ног взрослых учеников, просунул свой нос вперёд и пропищал самым вызывающим образом:
– Куда этому Тарарышке прыгнуть – у него сейчас и ноги отвалятся.
– Ты-ы! – угрожающе зарычал Тарарыкин. – Знай, с кем говоришь! Котлету из тебя сделаю!
– Котлету! Ах ты, кухарка свинячья!
– Отойди лучше, Морщинка, – получишь по затылку!
– Очень я тебя боялся, – лихо захохотал Серёжка. – Попробуй-ка, тронь только!
– Да и трону, – проворчал Тарарыкин.
– А ну, тронь!
– А что ж ты думаешь – не трону?
Серёжка стал в боевую позу плечом к плечу с громадным Тарарыкиным и, задрав голову, сказал иронически:
– Тронь только – кто тебя у меня отнимать будет?
Кругом засмеялись.
– Ай да Морщинка! Смотри, Тарарыкин, не струсь!
– Ну, что ж ты, Тартарарыка, небось только на маленьких силач. До меня-то и дотронуться боишься.
– Я? Тебя? Боюсь? На ж тебе, получай!
Тарарыкин с силой размахнулся, но ударил по Серёжкиной груди так, что тот даже не пошатнулся.
– Съел?
– Это, брат, мне ничего, а вот ты попробуй!
Серёжка взмахнул маленьким кулачонком и – о чудо!
К ужасу
– Ого! Ай да Серёжка!
Тарарыкин с трудом встал, сделал преувеличенно страдальческое лицо и, держась за бок, захромал по направлению к Серёжке.
– А-а, так ты так-то!
– Да-с. Вот так! – нахально сказал Серёжка. – На-ка ещё, брат!
Вторым ударом он снова сбил хныкавшего Тарарыкина и, насев на него, принялся обрабатывать толстую Тарарыкинскую спину своими кулачонками.
Все были изумлены до чрезвычайности.
Когда избитый, стонущий Тарарыкин поднялся, все обступили его:
– Тарарыка, что это с тобой? Как ты ему поддался?
– Кто ж его знал, – отвечал добросовестный Тарарыкин. – Ведь это здоровяк, каких мало. У него кулаки – железо. Когда он меня свистнул первый раз, я думал, что ноги протяну.
– Больно?
– Попробуй-ка. Завяжись сам с ним. Ну его к богу. Я его теперь и не трону больше…
Тарарыкин честно заработал деньги. Серёжка сделался героем дня. Весть, что он поколотил Тарарыкина и что тот, как приготовишка, плакал (последнее было уже прибавлено восторженными поклонниками) – эта весть потрясла всех. Результаты Серёжкиного подвига не замедлили сказаться.
К упоённому славой Серёжке подошёл первоклассник Мелёшкин и принёс ему горькую жалобу:
– Морщинкин, Ильяшенко дерётся! Дай ему хорошенько, чтобы не заносился.
– Ладно! – нахмурился Серёжка. – Я это устрою. А что мне за это будет?
– Булку дам с ветчиной и четыре шоколадины в серебряной бумажке.
– Тащи.
Потом подошёл Португалов:
– Здравствуй, Серёжка. Сердишься?
– А то нет! Свинья ты! Жалко было цветных карандашей, что ли? Обожди! Попадёшься ты мне на нашей улице!
Португалов побледнел и, похлопав Серёжку по плечу, сказал:
– Ну, будет. Притащу завтра карандаши. Мне не жалко.
Три второклассника подошли вслед за Португаловым и попросили Серёжкиного разрешения пощупать его мускулы. Получили снисходительное разрешение. Пощупали руку, поудивлялись. Мускулов, собственно, не было, но товарищи были добрые, решили, что рука всё-таки твёрдая.
– Ты что, упражнялся? – спросил Серёжку Гукасов.
– Упражнялся, – сказал Серёжка.
В конце концов, он, опьянённый славой, и сам поверил в свою нечеловеческую силу.
Проходил второклассник Кочерыгин, уплетая булку с икрой.