Всегда буду рядом
Шрифт:
– Какого ещё человека?
– Маму Вадика.
– За каким…
Анюта выпрямилась и, потрясая найденным ботинком, перебила мать:
– Почему я должна отчитываться? Не надоело меня контролировать?
– Что за тон? – возмутилась Валерия Павловна и крикнула мужу: – Паша! Ты только послушай, как она со мной разговаривает! – и добавила в спину склонившейся к глубинам шкафа дочери: – Как тебя не контролировать? Даже обувь на лето не можешь убрать, как следует, вечно приходится на карачках ползать, чтобы найти пару.
Анюта добыла, наконец, второй ботинок, торопливо обулась и, схватив зонт, выскочила на площадку.
– Иди-иди! Вот ждут тебя там! – шумела вслед ей Валерия Павловна. Закрыла дверь и добавила, глядя в зеркало: – О похоронах даже не сообщили, а ведь чуть не женой себя числила. Разве так строят отношения?
Ане пришлось взять такси. Мокнуть, шагая под холодными струями сентябрьского ливня – не лучшая альтернатива субботней уборке, которую обычно затевали в доме Кузнициных.
Спохватилась уже на крыльце кирпичной девятиэтажки: не позвонила Зое Ефимовне, чтобы договориться. Повертела в руках мобильный, размышляя: набрать или не набирать. Решилась идти без звонка. Что, в конце концов, может случиться? Производить приятное впечатление на незнакомую женщину незачем: Вадик либо умер, либо отказался от бывшей пассии. Трудно сказать, какой вариант Аня предпочла бы.
Звонок тренькнул переливчатой мелодией. Анюта, склонилась к двери, прислушиваясь. Тихо. Вот ведь глупыха! Надо было в такую погоду переться на другой конец города, чтобы пробой поцеловать! Мало ли куда женщина может отправиться в выходной день! Вряд ли на кладбище – слишком сыро – в магазин, например!
На всякий случай ещё разок позвонила. Уже собиралась идти к лифту, как услышала шаги за дверью и хрипловатый голос:
– Кто это?
– Аня, – после паузы ответила девушка, – откройте, Зоя Ефимовна, пожалуйста.
Щёлкнул замок, дверь стремительно распахнулась. Мама Вадика оказалась в точности такой, какой и представляла её Аня – невысокого роста, полновата, волосы тёмно-русые с ниточками седины собраны в пучок на затылке.
– Проходи, детка. Давно трезвонишь? На лоджии была, лук раскладывала. Там звонка не слышно.
– Простите, что без предупреждения. На неделе не могла дозвониться, а сегодня…
– Пустое. Не разувайся, я ещё не прибиралась. Иди на кухню, чаю попьём.
Аню знобило, она сидела в тесном углу, обхватив чашку ладонями. Безуспешно пытаясь справиться с нервной дрожью, задала-таки волнующий вопрос:
– Зоя Ефимовна, скажите, где могила Вадика.
– Могила? – Голос женщины показался Ане испуганным. – Видишь ли, деточка. Я собираюсь хоронить сына на родине. Урна с прахом там, в зале. Хочешь посмотреть?
– Урна? Его сожгли? – возмущённо воскликнула Анна.
– Как прикажешь везти? Урну удобнее, – Зоя Ефимовна совладала с эмоции, в голосе угадывались учительские нотки. Вадим говорил, что мать преподаёт историю в гимназии. – На Урале похороню Вадима. Рядом с отцом. Вряд ли ты доберёшься до его могилы, так что не обижайся.
– Но почему не здесь?
Женщина коснулась идеально уложенных волос, сдвинула в сторону нетронутый чай и поведала гостье историю их переселения в Подмосковье.
Болезнь Вадима была наследственной. Его отец умер, когда мальчику было два года. Зоя Ефимовна тянула ребёнка одна, получая мизерную поддержку от государства. В середине девяностых начались сложности. Зарплату бюджетникам задерживали, устроиться на другую работу в их городке не получалось. Тогда Зоя Ефимовна решила ехать в Москву. Хотела быть рядом со столичными докторами, чтобы те наблюдали за сыном. Продав дом на родине, смогла купить лишь скромную квартиру здесь. Но всё-таки это казалось спасением. До лучших в стране клиник можно было добраться часа за два. К несчастью, жизнь сына это продлило всего на каких-то шесть-восемь лет.
– Он любил тебя, детка, – вздохнула женщина и сделала глоток остывшего чая, – больше всего на свете Вадюша хотел создать семью. Но обречь тебя на тот путь, который прошла я, не посмел.
– Как плохо, что вы увозите его, – Анна вытерла слёзы ладонью.
– Пойми, детка, тебе он никто, даже не жених. Забудешь. Время пройдёт и забудешь. А у меня там муж, я хочу ухаживать за его могилой. Свекровь и моя мать уже совсем старухи.
– Вернётесь на Урал?
Зоя Ефимовна кивнула. Аня, чуть посомневавшись, задала главный вопрос:
– Где мобильный телефон Вадика?
Женщина удивлённо приподняла бровь, разомкнула губы, точно хотела спросить о чём-то, но удержалась. Поднялась и достала трубку из ящика буфета.
– Зачем тебе? Он разряжен.
– А зарядка?
– Вот, – Ещё раз рука Зои Ефимовны нырнула в ящик.
Анюта поставила мобильный на зарядку и, порывшись в сумочке, достала свой. Найдя в контактах номер, нажала «вызов». Раздалась знакомая мелодия – проснулся телефон Вадима.
– Смотрю, не доверяешь мне, детка, – сказала Зинаида Ефимовна.
У Анюты похолодело в груди от строгого тона, будто её вызывают отвечать невыученный урок. Девушка, не поднимая глаз, шепнула:
– Простите. Меня беспокоит необъяснимая вещь.
Аня открыла в мобильном Вадима папку «отправленные сообщения». Тех, что получала после его смерти, не оказалось в списке.
– Вы ничего не удаляли?
Зоя Ефимовна отрицательно покачала головой:
– Не трогала с тех самых пор, как Вадюшу увезли на операцию.
Аня открыла эсэмэску, которую получила в ресторане.
– Вот, смотрите. С его номера пришло, – не дожидаясь ответа, поднялась. – Спасибо за чай и простите за беспокойство.
В прихожей, взявшись за ручку двери, спросила:
– Когда уезжаете?
– В каникулы.
– Вернётесь?
– Да. Надо дотянуть до пенсии. Там трудно устроиться на работу.
– До свидания.
– Заходи, детка.
Ливень прекратился. Аня брела, не выбирая куда ступить, и холодная вода раза два залилась через борт высоких ботинок. Хорошо, что они были тесными, и ноги не промокли. Дома девушка закрылась в своей комнате и не отвечала на расспросы матери. Ничего не хотелось. Ни пить, ни есть, ни спать. Держала в руках давно начатую книгу, но глаза раз за разом пробегали по одной строке. Содержание ускользало.