Всегда буду рядом
Шрифт:
– Ничего, – передразнила Шалость, выходя следом за Аней, – знаешь, какая у него зарплата? И перспектив гора!
Кузницина не слушала. В ней боролись два чувства: щекочущее, пахнущее риском влечение к Стасу и тёплая, переполненная благодарностью тяга к Вадиму.
Хендай Фомы подогнал нанятый водитель. Ане пришлось сесть спереди. На заднем сидении расположились и славно щебетали Фома и Люська. Кузницина, как самая трезвая, объяснила, куда её отвезти, адрес хозяина водила знал. Простились формально – влюблённым было уже не до подружки.
Заходила в квартиру, крадучись, старалась не разбудить родителей. Но мама не спала.
– Нюра, ты как?
– Норм, мамуля. Спи.
– Открой.
– Ну, чего? – Анюта сдвинула щеколду и смотрела на взволнованное лицо матери, механично удаляя макияж ватным диском, смоченным косметическим молочком.
Мать постояла на пороге, вздохнула и пошла к себе.
– Спасибо за украшения, – крикнула ей в спину Анюта.
Валерия Павловна махнула рукой.
– Умывайся, завтра расскажешь.
«А что, собственно, рассказывать? – размышляла Аня. – О Сергее, который поначалу увивался за девушкой друга? О Стасе? Ещё неизвестно позвонит ли, как обещал. О Вадиме? Жив или нет? Померещилось или всё-таки был в ресторане?»
Засыпая, твёрдо решила разыскать маму Вадима и выяснить у неё, что на самом деле случилось. Если Вадим умер, то пусть она покажет могилу.
Аня слышала сквозь сон, как родители собирались на работу. Не стала подниматься, мысленно ликуя от того, что незачем рано вставать. Есть преимущества у второй смены.
Валерия Павловна недовольно высказалась о безалаберности дочери – нельзя так бросать нарядное платье и украшениям не место на полочке в ванной! Анюта лишь крепче зажмурилась.
Хлопнула входная дверь, воцарилась тишина, нарушаемая сонным жужжанием запоздалой, отогретой лучами утреннего солнца мухой. Анюта потянулась, зевнула и, боясь лишний раз тряхнуть головой, встала. Воду налила из фильтра – безвкусную, прохладную. С наслаждением выпила. Пошла искать мобильник. Крепла уверенность, что вчерашнее сообщение от Вадима пригрезилось. Нет. Вот оно. Перечитала несколько раз. Кто посылает эсэмэски с номера умершего парня? Или всё-таки Вадик жив? Почему тогда он запретил Ане уходить со Стасом? Как будто она без надзора бросилась бы в объятья, отключив мозги! Напряглась, припоминая вчерашние ощущения.
Правила приличия, да что там правила, элементарная осторожность не позволяла доверять пусть и симпатичному, но незнакомому человеку. Но… Анюта старалась быть честной сама перед собой: состояние у неё вчера было необъяснимое, точно Стас опоил чем-то. Не то, чтобы дурман, скорее – гипноз.
Отмахнулась. Парень как парень! Танцует круто, вежливый, элегантный. Странно даже, почему пригласил на танец Анну – не самую эффектную девушку из тех, что были в ресторане. Слова сказал приятные: не комплимент даже, признание. Несмотря на нескончаемые рассуждения, Анюта успела прибраться дома, чтобы мама не выговаривала за неряшливость, и привести себя в норму, при этом не опоздала на работу. В раздевалке задержалась – тормозила – в цех заходила последней. Заметила около Шалуньи группку «тёток» с раскрытыми ртами и вздёрнутыми бровями. Увидев входящую Кузницину, Люська на миг замолчала, и громче прежнего продолжила:
– Ну вот я и говорю, чем больше дыр на джинсах, тем они дороже…
Сотрудницы заулыбались, закивали и потянулись к рабочим местам:
– Ладно, в другой раз расскажешь.
– Пора приступать.
– Девочки, за работу!
Раскрасневшаяся
– Не думай, я не…
– Люсь, поможешь?
Аня ничуть не сомневалась, что Люська трепалась о том, как они провели вчерашний вечер, и главной темой стал Анютин вальс. Догадку подтверждали взгляды женщин, их перемигивания и пожимания плечами. Да уж, трудно поверить, что «гордячка» Кузницина способна на нечто подобное.
– Чем помочь? – с готовностью отозвалась Шалость, но заметила входящего в цех мастера и скороговоркой добавила: – В перерыв побазарим.
Через секунду Шалунья сидела за своим столом, однако взгляд, как и все работницы, устремила на входящих.
Если бы не сопровождавший гостя Митя в неизменных просторных джинсах и клетчатой рубахе, Анюте бы показалось, что они находятся на модном показе. По правую руку от мастера вышагивал долговязый, худой, как клюшка для гольфа, парень. На вид ему было не больше шестнадцати. Десятиклассник, если б не безупречно сидящий костюм и асимметричная стрижка, которая смотрелась вычурно. Мама таких парней называла «из будущей коллекции». Лицо незнакомца с правильными чертами выглядело бы симпатичным, но высокомерное, чуть ли не брезгливое выражение, делало его отталкивающим.
Аня занялась ответвителем: зачистила волокно, протёрла спиртовой салфеткой, сделала скол и замерла. Мужчины остановились рядом с ней.
– Кузницина. О ней говорил начальник цеха, – подал голос Митя.
Ответа не последовало.
Аня занялась следующим волокном, но делала всё в замедленном темпе, мешало напряжение. Хотелось обернуться и сказать: не стойте над душой. Позади было тихо – ни шевеления, ни дыхания. Анюта сосредоточилась, делая отработанные до автоматизма операции. Отложила заготовку, принялась за следующую. Тут её обдало удивительно приятным ароматом – парфюм незнакомца был не только изысканным, но и удивительно шёл к нему. Парень наклонился и сказал на ухо:
– Не устаёте? Такая кропотливая работа!
Аня скосила глаза. Увидела гладковыбритую бледную щёку и розовые, будто очерченные обводкой губы. Ответить она не сумела. Ком в горле застрял. Не получалось ни проглотить, ни выдохнуть его.
– Анна работает давно, пришла сразу после техникума, – выручил её Митя, – навыки крепкие, брака почти не делает.
Волна парфюма отхлынула, незнакомец выпрямился:
– Надеюсь, в скором времени вы найдёте более достойное занятие.
Мужчины направились вдоль рядов, но Аня расслышала сказанную мастером фразу:
– Что вы, Геннадий Аркадьевич, найти работу с достойной зарплатой у нас в городе нереально. Я бы мог предложить Кузнициной перейти в экспериментальную лабораторию, но там в основном мужчины. Женские руки нужны здесь.
Так вот это кто! Сын генерального. Что он забыл в НПО? В Англии учился, работал в Германии, теперь потянуло к родным просторам? Сын хозяина плыл по цеху, глядя поверх голов. Даже у Шалуньи не задержался, хотя Люська вертелась как ужаленная.
Проводив гостя, Митя вернулся и грозно оглядел шушукавшихся женщин. Все склонились над работой. Еле дождались перерыва. В чайной комнате поднялся такой гвалт, что Анюта не выдержала – налила в бокал кипятка, бросила первый попавшийся пакетик и вышла в холл, где скучал охранник. Тот облокотился на хромированную трубу ограждения и приветливо обратился к Анюте: