Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Вот посмотри, – Сергей разложил на столе чертежи отелей в ортогональной и перспективной проекциях и экспликацию будущих зданий.
Петр Петрович склонился над ними с тем трепетом и почтительностью, с какими всегда изучал любые документы.
– По-моему, решение очень толковое, – как всегда немного издалека и не очень настойчиво начал Барышев, убеждая заместителя в том, что к работе все готово и нет никаких рисков.
Петр Петрович сменил очки на другие, с более сильными диоптриями, и снова склонился над чертежами, которые видел уже, наверное, в сотый раз.
– Да, похоже, похоже…
Петр Петрович почти бороздил носом по линиям, казалось, еще немного, и он начнет эти линии нюхать и щупать. Над одной из ортогональных проекций Стрельников завис надолго, и Барышев почувствовал нетерпеливое беспокойство.
– Что? Есть сомнения? – Сергей тоже склонился над чертежом и сделал вид, что внимательно его изучает, хотя знал здесь каждый миллиметр, каждую цифру и штрих.
– Не знаю, не знаю… – Стрельниковский палец, короткий и сильный – скорее палец работяги, чем инженера, – уперся в сочленение перекрытий и несущих колонн. – Вот эти опоры меня смущают. Бетон может не выдержать. Не знаю, не знаю… – Он снова склонился над чертежом и забороздил по нему носом, беззвучно шевеля губами.
Этот этап означал, что чертежам грозят перепроверки и экспертизы.
Барышев вздохнул, но его хорошее настроение не испортилось – это же не зам, а золото. С таким хоть отели строй, хоть крепости – века простоят. Только и строиться им предстоит века, потому что расчеты не один десяток лет проверяться будут…
– Ты не знаешь, а я знаю, – похлопал он Стрельникова по плечу и быстро свернул многострадальные чертежи, которые от тесного общения с Петром Петровичем теперь источали аромат его терпкого парфюма. – Расчеты абсолютно правильны! Сам проверял. Так что бери все это хозяйство и – с Богом!
Барышев улыбнулся – иногда следует проявить свою власть генерального, а то воз не сдвинется с места.
– Когда самолет? – спросил он, давая понять, что вопрос решен и перерасчетов не будет.
Стрельников, погрустнев, сменил очки на прежние и посмотрел на часы.
– Через два часа.
Вот за что еще любил Сергей Стрельникова, так это за армейскую субординацию. Генерал сказал – солдат сделал. Генеральный решил, зам подчинился…
– Так скоро? – расстроился Барышев. – А я хотел тебя в гости позвать. Ну, ладно, в следующий раз. Прилетишь дней на пять хотя бы, все тебе здесь покажу.
Сергей вдруг почувствовал себя очень неудобно перед Петровичем. Он тут царь-батюшка, решил и постановил, а Стрельникову за свои сомнения перед комиссией Стройнадзора в Москве придется отдуваться.
Поэтому он подмигнул ему и, заговорщицки понизив голос, сказал:
– Да не кисни, не кисни! Смелей! В случае чего вали все на меня.
– Шутить изволите, – невесело улыбнулся Петр Петрович. – Рад, что у босса хорошее настроение. А дней на пять не получится. Кто в лавке-то останется? Ты тут с концами пропал, а «Стройком», между прочим, присмотра требует. А если уж совсем точным быть – хозяйского
– Мой глаз здесь сейчас нужен, Петь, здесь, – вздохнул Сергей, все еще чувствуя свою вину перед замом. – Сам ведь знаешь, слишком много на карту поставлено.
– Вот именно, – буркнул Стрельников.
– Ну, не бурчи, не бурчи… А ты у меня на что? Твой глаз не хуже моего будет.
Решительно ничего не могло сегодня испортить настроения Барышеву – ни сомнения зама, ни то, что приходится «включать сатрапа»… Он с нежностью посмотрел на фотографию Ольги с детьми, стоявшую на столе.
– Или я не прав? – весело поинтересовался он у Петровича.
– Прав, прав, – вроде бы как оттаял тот. – Ладно. Когда сам-то в Москву собираешься?
– Ох, не знаю, Петя, не знаю… Время покажет. Кстати, о времени, – Барышев взглянул на часы. – А мы с тобой, пожалуй, кофейку глотнуть успеем.
Петр не успел ничего ответить – ожил селектор, заговорив мужским голосом с жутким акцентом:
– Господин Барышев, господин Винай просит помнить вас о встрече с инвестор.
– Тьфу ты, черт, совсем забыл! – чертыхнулся Барышев, но селектор тут же продолжил:
– И еще новый переводчик хотать прийти к вас. Будете принимать?
– Принимать, принимать… – пробормотал Барышев, отключая селектор, и тоном сатрапа и генерального, не терпящим возражений, сказал Стрельникову: – Так, сейчас мы по-быстрому переводчика сбагрим и все-таки вдарим по кофейку. Подождут инвесторы…
Дверь в этот момент открылась, и Сергей замер на полуслове…
Он миллион раз потом себя спрашивал, что так поразило его, и миллион раз не находил ответа.
Ведь красивых женщин он видел не раз, а на красивейшей был женат…
– Добрый день. Меня зовут Оксана. Я ваш новый переводчик, – сказала девушка с лазурными глазами и закрыла за собой дверь, словно отрезав путь к бегству. Не себе, а тем, кто сидел в кабинете.
Петр Петрович с удивлением увидел, как Барышев, словно зомби, переложил на столе какие-то папки, не отводя глаз от посетительницы. Она тоже смотрела на него с изумлением – как будто увидела в кабинете генерального совсем не то, что ожидала увидеть.
Девушка, конечно, была симпатичная, но это не повод так неприкрыто, так разрушительно и бесстыдно, не стесняясь посторонних глаз, терять голову, как шеф.
Опора, как говорится, не выдержала.
Собственно, случилось то, чего он и опасался. Расчеты оказались неточными. На какую-то сотую, а может быть, тысячную долю…
Петр Петрович, усмехнувшись, вышел из кабинета. Он почувствовал злость на Барышева.
Нет, злость – сильно сказано – раздражение.
Ладно, отправил его с сырыми чертежами в Москву, так еще и от драной кошки речи лишился…
Видел он Ольгу Михайловну. Эта худосочная фея в подметки ей не годится.
Стрельников сел в машину и закурил, решив во что бы то ни стало дождаться Барышева, «дерябнуть» с ним кофейку и как бы между прочим упомянуть в разговоре, что переводчица какая-то… недоделанная. Ну, очень уж озабоченная.