Всегда говори «Всегда» – 4
Шрифт:
Надя увидела у фонтана группу парней и девчонок лет восемнадцати-двадцати. Они толпились у черного спортивного мотоцикла, отсвечивающего на солнце хищным глянцем.
– Не суетись, – усмехнувшись, сказала высокому черноволосому парню девчонка с красными волосами, ощетинившимися в короткой стрижке. – Тебе за этот байк больше лет дадут, чем она рублей стоит, – и девчонка пренебрежительно кивнула на подругу с золотым колечком в носу.
– Све-ет, – злорадно протянула длинная девица в розовых лосинах, – да тебя
«Кольцо в носу», легко поддавшись на провокацию, подошло впритык к «красной стрижке» и ткнуло ее кулаком в грудь.
– А ты чего, тут самая дорогая?!
– Во всяком случае, самая умная! – Не оставшись в долгу, красноволосая дернула Свету за провоцирующее и опасное в драке колечко. Та завизжала, ответив сопернице сильным пинком по ляжке.
Парни громко заржали.
Один из них – тот самый Володя, – надев каску и лихо оседлав байк, с силой нажал на клаксон, пронзительным ревом подначивая дерущихся.
Девчонки визжали, пиная друг друга и пытаясь вцепиться в волосы. Если бы не оглушительный гудок, которым юный подонок пытался распалить схватку, если бы не громкое ржание его дружков, Надя сунула бы банку в пакет и ушла…
Но девчонку с красным «ежиком» на голове под новый взрыв смеха сбила с ног и начала пинать тяжелой кроссовкой более крупная Света.
– Вован, а круто, когда из-за тебя бабы дерутся! – крикнул один из парней.
Надя подскочила к дерущимся и выплеснула остатки водки Свете в лицо. Не ожидавшая атаки девчонка отпрыгнула, заорала и, зажмурившись, стала тереть кулаками глаза. Парни притихли, увидев, как Надя протянула руку скорчившейся на земле девушке:
– Вставай!
Девчонка встала сама, не воспользовавшись предложенной помощью, и лицо ее отчего-то не выражало ни признательности, ни победы.
– Ты чего? – мрачно спросила она, еле шевеля разбитой губой. – Не лезь!
– Как хочешь, – Надя подняла с земли пакет с продуктами и пошла к дому.
И правда – чего это она? Только водку зря выплеснула.
– Слав, это кто вообще?! – крикнул у нее за спиной один из парней. – Познакомишь?
Славой, очевидно, звали девчонку с красными волосами. Она ответила парню длинной нецензурной тирадой и догнала Надю на детской площадке.
– Чего ты полезла-то? – бесцеремонно дернула она ее за рукав.
– А что, не надо было? – Надя поставила пакет на скамейку, с насмешкой оглядела прикид неформалки – к красным волосам прилагались неоново-зеленые шорты, белые с красным кроссовки, лиловый топ и пирсинг на нижней губе.
– Это не твое дело, – без особой уверенности сказала Слава.
– Ну и иди тогда к ним! – кивнула Надя в сторону фонтана, подхватила пакет и пошла к подъезду.
– Да на фига они мне сдались? – Девчонка в два прыжка нагнала Надю и пошла рядом. – Тупое стадо! Я круче их всех! Я им еще покажу, смеяться
Столько детского отчаяния было в этих словах, что Надя остановилась и посмотрела девчонке в глаза. Наверное, с жалостью, которую так не любила сама.
– Чего встала? – ощерилась тут же Слава. – Мне твоя помощь не нужна! Мне никто не нужен! Оставьте меня все в покое!
Надя столько раз выкрикивала эти слова сама, что, услышав их в свой адрес, не сдержала горькой усмешки.
Эта девчонка бежит за ней и пристает с криком «Отстань!».
А может, и она тоже преследует всех с криками «Оставьте меня в покое!»?
Захотелось запить это открытие водкой.
Она вынула из пакета банку, откупорила и, сделав глоток, протянула Славе:
– Надежда.
Слава, звякнув о банку сережкой в губе, отпила почти половину и вернула водку Надежде.
– Ну и гадость! Ярослава, – представилась она.
Надя опять хлебнула и передала банку Славе. Они молча, по очереди, допили водку на глазах у мамаш с детьми и благообразных старух.
– Как вам не стыдно! – послышался возмущенный возглас бабки с соседней скамейки. – Дети на вас смотрят!
– А таким не стыдно! – скандально заявила мамаша с коляской. – Она уже стыд пропила!
– И молодую спаивает! – подключился мужской фальцет.
– Да молодые сами хороши!
– Пойдем ко мне, – бросив банку в урну, предложила Надежда. – А то заклюют.
– Не фиг делать, – согласилась Слава. – Пойдем.
И, показав почтенной публике средний палец, направилась за новоявленной подругой.
– Скоро будем обедать, – сказала Ольга Сергею, когда он вышел из кабинета.
Барышев молча подошел к столу и взял утреннюю газету. С первой полосы улыбался Леонид Сергеевич в траурной рамке.
Сергей пару секунд подержал газету в руке и убрал ее в шкаф портретом вниз, словно протестуя против некролога и черного обрамления родного лица.
– Сережа, а когда…
– Завтра, – отрезал он.
Ольга хотела спросить насчет обеда, но он ответил про похороны.
Ну, конечно же, о чем еще он может размышлять с таким лицом…
– Как ты думаешь, Сереж… Может быть, не надо брать детей на похороны?
Он посмотрел на нее так, будто она попросила разрешения не надевать траур и включить веселую музыку.
– Как хочешь. Но это их дедушка.
«Я виноват. Ты можешь ни во что не ставить мои слова», – явственно показал он своим тоном.
Но она вовсе не собиралась ставить условия. Она… за детей боялась.
– Мы бы потом сходили с ними на кладбище. А завтра будет очень тяжело, я переживаю, как они это перенесут!
– Делай, что считаешь нужным, – с каменным лицом ответил Сергей и вышел из комнаты. Через пару секунд хлопнула входная дверь.