Всегда начеку
Шрифт:
— Точнее, короче, — потребовал Хачик Багдасарович.
Когда проводится операция, когда счет времени оперативного работника идет не на часы — на минуты и даже на секунды, когда надо действовать стремительно, молниеносно, он умеет быть предельно собранным. Обычно веселый, общительный, Абрамян в эти часы преображается, становится по-военному подтянутым, строгим, малоразговорчивым.
Несмотря на категоричность требования, дежурный не был ни краток, ни точен, докладывал длинно и сбивчиво. Еще молодой, волнуется...
— Машину выслали? — спросил Абрамян, когда дежурный умолк.
— Так точно, товарищ полковник.
—
Сидя в машине, Хачик Багдасарович обдумывал план предстоящей операции. Из доклада дежурного, довольно сбивчивого и непоследовательного, он все же узнал, что около часа назад группа бандитов ворвалась в дом колхозника, зверски расправилась с его семьей и, забрав деньги и ценности, скрылась в неизвестном направлении.
Сведения довольно скупые. Сколько было бандитов, чем они вооружены, в каком направлении скрылись, есть ли у них автомашина или они попытаются уйти на попутном транспорте? На все эти вопросы ответа нет.
«Ну что ж, будем действовать, как обычно, по обстановке», — подумал Абрамян. За этим «как обычно» стояли десятки случаев, когда Хачику Багдасаровичу и его сотрудникам приходилось при розыске преступников вначале идти на ощупь, по интуиции, затем в ходе операции постепенно находить и накапливать какие-то детали, на первый взгляд несущественные, но при внимательном рассмотрении очень важные. Они, эти детали, в конце концов и позволяли находить конец нити и распутывать весь клубок.
Операции, которыми Абрамян руководил в последние годы, как правило, оканчивались успешно. «Под счастливой звездой ты, Багдасарович, родился», — говорили ему друзья. Абрамян отвечал шуткой: «Звезда моя и вправду счастливая».
Он никогда, даже самым близким друзьям, не говорил, какой ценой дается успех, какое для этого требуется напряжение ума, воли, нервов, — словом, всех физических и нравственных сил. Каждая операция связана с большим риском, приходится постоянно ходить, что называется, по острию ножа. Хачик Багдасарович изучил психологию преступников. При кажущейся непохожести у них много общего. С первого взгляда народ это бесшабашный, для которого жизнь — копейка. На самом же деле душа у них заячья. Они наглы лишь с нерешительными, слабыми людьми. Но вся их напускная лихость и храбрость улетучиваются, как дым, когда они попадают на человека волевого, смелого. И Абрамян знает: надо всегда крепко держать в руках нервы и не срываться. Сорваться — значит показать слабость, а слабых преступники не щадят...
У подъезда Хачика Багдасаровича ожидали дежурный и сотрудник управления Сергей Смагоедин.
— А где же остальные? — спросил Абрамян.
— С минуты на минуту должны появиться, — ответил дежурный.
— Надо выезжать. Время не ждет. Садитесь, Сережа, в машину. Они догонят, — распорядился полковник и, уже обращаясь к дежурному, поинтересовался: — Новых сведений нет?
— Нет, товарищ полковник.
— Ну что ж, ладно. На месте будет видней. Поехали. Передайте товарищам, чтоб не мешкали.
Машина сразу взяла разбег и стремительно понеслась по улицам города. Есть в ночной езде своя прелесть. Никто не мешает, ничто не преграждает путь. Прохожих в такой поздний час нет, а автобусы и троллейбусы стоят на приколе. Лишь изредка встретится грузовик, лениво развозящий по магазинам продукты, да мелькнет зеленый огонек вечно бодрствующего такси.
Свет
Город рос и менялся на его глазах. Он хорошо помнит его одноэтажным, грязным, захолустным. Теперь на месте кривых и пыльных улиц пролегли широкие и прямые, как стрела, магистрали, поднялись ввысь этажи новых домов. Городу давно стало тесно в старых границах, и он перешагнул их, раздался вширь. Всякий раз, когда Абрамян едет по родному городу, он преклоняется перед умом и золотыми руками людей, которые сотворили это чудо.
Когда-то Абрамян мечтал быть строителем. Он и теперь искренне завидует тому, кто может сказать: «Этот дом строил я», «Здесь был пустырь, теперь стоит школа. Эту школу строил я вот этими руками». Но всю жизнь Хачик Багдасарович проработал в милиции. И нисколько не жалеет, ибо понимает, как нужна его работа людям. Ведь ежели разобраться, то в новом облике Еревана есть его, Абрамяна, кирпич, и не без его участия зажглось то электрическое зарево, которое стоит теперь над всей Араратской долиной. Обезвреживая бандитов, хулиганов, казнокрадов, он помогает и строителю, и ученому, и виноградарю.
...Летит машина навстречу ночи. По сторонам безмолвно застыли высокие тополя. Давно остался позади Ереван. А дорога еще длинная. До села, где произошло убийство, не менее ста двадцати километров. Хачик Багдасарович там не раз бывал. Да вряд ли в Армении сыщется место, куда бы не забрасывала Абрамяна его беспокойная профессия.
Вначале Абрамян ездил, конечно, не на автомобиле — на маленьком, невзрачном коне по кличке Байкал. Пришел он в милицию в двадцать восьмом году. Был он тогда молод, горяч, полон благородного негодования к «паразитам» и не имел ни малейшего понятия, как с этими паразитами бороться.
Он думал: дадут ему лихого коня, шашку да наган и пошлют вместе с такими же отчаянными молодцами-комсомольцами рубить головы бандитам и прочей «контре». Ему действительно сразу дали коня и наган. Только конь оказался заурядной клячей, а наган долгое время болтался на боку без всякого применения. В операции Хачика не брали. Занимался он самой обыкновенной работой: переписывал бумаги, ездил с пакетами, иной раз ставили его у дверей КПЗ, где содержались преступники.
Лишь когда он малость пообтерся, когда голова немного поостыла, когда он научился сдерживать себя, ему сказали:
— Вот теперь, пожалуй, можно и на операции.
Его боевым крещением был бой с бандой, орудовавшей неподалеку от границы. Укрывшись в глухих горах, бандиты время от времени спускались в долину, и тогда рекой лилась кровь. Они грабили, убивали, не щадили ни женщин, ни детей.
Однажды — это было ранней весной — бандитов выследили. Тотчас же был снаряжен конный отряд: двенадцать милиционеров и двадцать пограничников. Задача — найти банду и разбить ее. Среди всадников был и вихрастый парень, которого никто в отряде по фамилии не называл, все звали просто Хачиком.