Всегда твой
Шрифт:
— Так ты порвал с Сикс? — я поворачиваюсь и вижу, что Тайер смотрит на меня с укором.
— Я с ней не расставался, — поправляю я ее.
— Правда? Потому что она сказала мне, что ты ее бросил.
Я ушел в гневе, но сейчас я более чем сомневаюсь в своем решении. Похоже, только я один.
— А что, если так? Похоже, ее это не сильно беспокоит. — Я говорю, наклоняя подбородок в ту сторону, где Сикс смеется с Беллами.
Она бросает на меня разочарованный взгляд.
— Я сделаю вид, что ты этого не говорил,
Я качаю головой, раздражение грызет мою кожу.
— Не похоже, что она его забыла, так как же я могу с этим конкурировать?
— А? — восклицает она, на ее лице проступает растерянность. — О чем ты говоришь?
От ответа меня спасает грохот, за которым следуют панические крики. Я поворачиваюсь, нахмурившись, гадая, что же это за суматоха.
Первый признак того, что что-то действительно не так, я вижу, когда Беллами с испуганным выражением лица оглядывается по сторонам и судорожно машет руками, взывая о помощи.
Второй — когда я вижу, что пряди прекрасных ярко-рыжих волос, которые преследуют меня в кошмарах, разметались по полу. Мой пульс падает до нуля в тот же момент, когда я понимаю, что Сикс лежит на полу, не реагируя на происходящее.
Я бросаюсь через всю комнату, но время замедляется, и я чувствую себя так, будто пытаюсь передвигать ноги по густой патоке, пока мой полный ужаса взгляд охватывает ее распростертое тело.
— Убирайтесь с дороги, — реву я, пихая, толкая локтями и с силой отталкивая людей, пока наконец добираюсь до нее.
— Что случилось? — спрашиваю я плачущую Беллами.
— Я не знаю! Она была в порядке, а потом просто потеряла сознание! Я поймала ее, как смогла. — Слезы катятся по ее лицу, она смотрит на подругу с пораженным выражением лица.
Я беру лицо Сикс между ладонями, убирая волосы с ее лба. Она бледна, под ее веснушками видны синие губы, а пульс настолько слабый, что она едва дышит.
Это не шутка и не просто потеря сознания, здесь действительно что-то не так. Я судорожно пытаюсь привести ее в сознание, не обращая внимания на грызущее чувство в животе и сосредоточившись на ней.
— Очнись, Сикс. Очнись! — ворчу я, приближая свой рот к ее рту и активно вдыхая воздух в ее дыхательные пути. — Если ты думаешь, что я позволю тебе бросить меня вот так, то ты меня совсем не знаешь, дикарка. — Я гневно рычу в ее губы.
От учащенного стука сердца в груди у меня кружится голова, но я отгоняю страх в сторону, пока он не захлестнул меня. Если бы я этого не сделал, то, думаю, он унес бы меня под землю.
Я не могу потерять ее.
Только не ее. Не снова.
Ссоры с ней из-за Астора кажутся такими пустяками сейчас, когда я могу потерять ее, как потерял его.
Я наклоняюсь, чтобы снова сделать вдох, и замечаю, что ее губы распухли.
Я оглядываю шокированные лица в комнате, пока не нахожу нашу экономку и шеф-повара Клэр.
—
— Нет, это…, — она делает паузу, прежде чем ее глаза расширяются. Она подносит дрожащую руку ко рту. — Картофель фри. Я использовала арахисовое масло.
— Черт! — я поднимаю Сикс и прижимаю ее к своей груди. — Шевелись! — кричу я на идиота, который встает у меня на пути, когда бегу к двери.
Прижимая ее голову к груди, я в два прыжка преодолеваю ступеньки и бегу к ее машине. Моя грудь бешено колотится, когда я пытаюсь набрать кислород в легкие, но весь воздух как будто застревает в горле.
— У меня ее ключи! — я слышу, как Нера зовет меня за собой, и тут же машина сигналит, ее фары дважды мигают, сигнализируя о том, что она не заперта.
Я открываю пассажирскую дверь и кладу ее на сиденье. Ее голова откидывается в сторону, и я поддерживаю ее тело одной рукой, а другой вслепую роюсь в бардачке, и наконец мои пальцы нащупывают футляр, который, как я знал, она хранила там.
Я вытаскиваю его и открываю, доставая ее эпинефрин. Я снимаю колпачок ртом и выплевываю его, а затем втыкаю иглу прямо в ее бедро.
Я держу ее прижатой к коже в течение пяти секунд, мои глаза дико блуждают по ее лицу в поисках каких-либо признаков жизни.
Но ничего нет. Нет в течение долгих мгновений, возможно, самых долгих в моей жизни.
И вот наконец ее губы раздвигаются, и она делает крошечный, рваный вдох.
Мой лоб прижимается к ее лбу с облегчением, и только тогда я чувствую, что могу запустить свое сердце.
— Не пугай меня так, черт возьми. — Я дышу на ее кожу, отчаянно целуя ее лоб.
Ей все еще нужен врач, поэтому я не теряю времени. Я захлопываю дверь и обхожу машину спереди до водительской стороны.
— Пусть Рис позвонит в больницу и скажет, что мы едем, — говорю я Нере, садясь в машину.
Я лечу по дороге так, будто угнал машину, нарушив при этом как минимум десять различных правил дорожного движения, и паркуюсь перед входом в больницу, не обращая внимания на персонал, который кричит мне, чтобы я отодвинул машину.
Они уже ждут нас, когда я заношу ее внутрь. Они везут ее в отдельную палату и начинают ставить капельницы и оказывать помощь. Я приваливаюсь спиной к стене, наблюдая, как несколько врачей занимаются ее лечением, и мои ноги подкашиваются от облегчения.
— Вам нужно подождать снаружи, — говорит медсестра, положив мягкую руку мне на плечо, чтобы направить меня к двери.
— Нет.
— Сэр…
— Нет. — Я рычу, и она отступает.
Никто больше не пытается заставить меня двигаться, и меня оставляют в покое, пока я стою на страже. Только когда я вижу, что она пришла в себя, я позволяю приливу эмоций, которые я сдерживал, обрушиться на меня. Я прогибаюсь под тяжестью и силой своего страха, моя рука падает на колени.