Всегда твой
Шрифт:
Или я так думал.
Следующие два года я жил как обычно. В конце концов я вернулся в школу через два месяца после смерти Астора. Я ходил на занятия, поднимался по карьерной лестнице в дзюдо, прочитал сотни книг и научился жить без брата.
Но на самом деле чаще всего я возвращался домой к злой пьяной матери, которая не могла встать с постели, и отсутствующему отцу, которого не интересовало ничего, связанного со мной.
Я изменился, мое сердце превратилось в бесплодную пустошь, где ничто не могло пустить
Каждый день был еще одной хрупкой картой в хрупком карточном домике моей жизни, и я шел по нему вслепую, не заботясь ни о чем на свете.
За это время мне удалось не думать о ней, полностью отгородиться от нее, хотя победа оказалась пустой. Мне казалось, что мой разум превратился в снежный шар, и хотя я был уверен, что не пускаю ее внутрь, мысли о ней постоянно стучались в окна моего сознания, отвлекая меня своим шумом и умоляя впустить их.
Я не мог перестать думать о ней, как и не мог перестать дышать, во всяком случае не осознанно. Каждый день мне приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы не впускать мысли о ней.
Пока однажды я не был бесцеремонно вынужден столкнуться с мыслями о ней, когда услышал, как отец разговаривает по телефону в своем кабинете.
— Они сказали, что поставят это на голосование. Могу ли я рассчитывать на твою поддержку, Телье?
Я навострил уши, узнав фамилию Сикстайн. Я остановился на месте и тихонько подкрался к открытой двери. В последние несколько месяцев я от скуки начал прослушивать некоторые звонки отца, и его имя никогда раньше не всплывало.
Отец молча слушал пару минут, а потом добавил.
— Хорошо, встретимся в Гонконге в воскресенье. У меня там идут грузы, которые я мог бы проинспектировать.
Я научился не проявлять никаких внешних признаков эмоций, но при этих словах моя бровь дергается. Если он едет в Гонконг к ее отцу, то, возможно, увидит и ее.
Не то чтобы я хотел ее видеть, эта мысль заставляет меня трястись от злости, но на следующей неделе там будут соревнования по дзюдо, в которых я мог бы принять участие.
Я говорю себе, что должен, что это поможет мне быстрее перейти в следующий ранг.
На следующий день, как только наша экономка официально сообщила мне, что отец уезжает на выходные, я поднимаюсь к нему в кабинет.
Он не поднимает глаз от своего компьютера, когда я вхожу.
— Говори.
— Я еду с тобой в Гонконг. Я записался на соревнования по дзюдо на следующей неделе.
Он смотрит на меня, его руки лежат на клавиатуре.
— Нет, ты будешь мешать бизнесу.
— Ты не увидишь меня. Тебе не придется есть со мной, никуда меня возить или даже признавать, что я там. Просто позволь мне сесть в самолет.
Он опускает взгляд на компьютер и снова начинает печатать, не разговаривая в течение долгих минут. Я остаюсь стоять перед ним, не отрывая взгляда
— Я не хочу ничего от тебя слышать.
Я киваю, подтверждая невысказанное одобрение, и выхожу.
***
Менее чем через неделю мы приземлились в Гонконге.
Оказавшись на асфальте, отец садится в ожидающий его лимузин и оставляет меня добираться до отеля на другом. Как и обещал, он не сказал мне ни слова в самолете и сейчас не попрощался, прежде чем уехать.
Сейчас вечер воскресенья, соревнования начнутся завтра, но мои мысли не могут не быть связаны с ней. Мне нужно сосредоточиться на дзюдо, вообще-то я должен был бы тренироваться прямо сейчас, но мои мысли заняты другим.
С тех пор как прорвало плотину и в голову ворвалась первая мысль о ней, от нее невозможно отмахнуться.
Я не знаю, почему я здесь.
Не знаю, почему я позволил спровоцировать себя на приезд в Гонконг только из-за упоминания ее фамилии. С тех пор я действовал почти на автопилоте, и теперь мне придется столкнуться с решениями, которые я принял.
Я не могу быть здесь.
От одной мысли о встрече с ней у меня мурашки по коже и настроение становится совершенно мрачным, но какая-то часть моего чудовища должна ее увидеть.
Чтобы убедиться, что жизнь последних двух лет была для нее такой же мучительной, как и для меня. Увидеть, как потеря мальчика, который ей нравился, разбила ее маленькое сердечко, как разбила мое.
Увидеть, как она выглядит сейчас и так ли она красива, как в первый день, когда я ее увидел.
Я отбрасываю последнюю шальную мысль.
Я засыпаю с обидой в нутре и твердой решимостью не искать ее в своем сердце.
Вот почему я понятия не имею, что на меня нашло на следующий день, когда я вышел с соревнований перед своим поединком, даже не потрудившись обернуться, когда тренер позвал меня за собой.
Я смотрел за матчами своих товарищей по команде, как мог, но мои мысли все время убегали от меня к ней.
Сейчас нет смысла участвовать в соревнованиях, я скорее соглашусь на дисквалификацию, чем на неизбежный проигрыш, который произойдет, если я попытаюсь сделать хоть один захват в моем нынешнем растерянном состоянии.
Мне нужно увидеть ее и убедиться, что ей так же больно, как и мне, и тогда я буду в порядке. Тогда я получу необходимое завершение и смогу по-настоящему забыть о ней.
Я сдаюсь и пытаюсь заглянуть в ее «Инстаграм», но он приватный по умолчанию. В ее био указано, что она Стрелец, франко-британка и учится во Французском лицее в Гонконге. Я попросил своего водителя отвезти меня туда.
Я сижу на заднем сиденье, тонированные стекла полностью закрывают меня, пока я жду, когда она выйдет. Звенит звонок, и через несколько секунд ученики выходят на ступеньки и тротуар, направляясь в разных направлениях на обед.