Всегда твой
Шрифт:
— Нет предложений? — он низко рычит, звук получается прямо-таки звериным. — Прекрасно.
Он отпускает меня, и я с ужасом наблюдаю, как он подходит к Спенсеру и хватает его за рубашку. Воспользовавшись тем, что руки Феникса заняты, Спенсер замахивается на него, но тот легко уклоняется от его ударов.
— Сначала локоть. — Феникс заводит свою руку за руку Спенсера и молниеносным движением загибает ее ему за спину, пока в тишине не раздается громкий хлопок. За ним сразу же следует болезненный вой Спенсера.
Взгляд Феникса устремляется туда, где я все еще неподвижно
Его глаза блуждают по моему распростертому телу и темнеют на бесконечное количество градусов по мере того, как они вбирают в себя всю мою кожу, выставленную напоказ. Они задерживаются на моих голых изгибах, словно у него рентгеновское зрение, только вместо костей он показывает ему точные места, где Спенсер положил на меня свои руки.
— Руки следующие, — решает он. — Каждая фаланга каждого пальца.
Это выбивает меня из колеи, но недостаточно быстро. Я слышу знакомый звук ломающихся костей и крик Спенсера, прежде чем успеваю добежать до Феникса.
— Arrete! — Прекрати! — говорю я, хватая его за плечи и пытаясь стряхнуть его со Спенсера, но он едва шевелится и даже не оглядывается на меня. — Остановись, пожалуйста! — неистово кричу я.
Когда он игнорирует меня, я делаю единственное, что приходит мне в голову.
Поступок чистого отчаяния.
Я прыгаю ему на спину и обхватываю его руками, стараясь удержать. Это движение удивляет его, и он опускает Спенсера, прежде чем потянуться назад и попытаться схватить меня.
— Что ты делаешь? — он ворчит, пытаясь оторвать меня от себя, но я держусь крепко. Я закрываю ему глаза одной рукой, чтобы сбить его с толку и заставить отойти от Спенсера, который сейчас корчится на земле.
Я смотрю в глаза Спенсеру и дико жестикулирую ему свободной рукой, все еще висящей на спине Феникса.
— Чего ты ждешь? — спрашиваю я, слегка раздраженная тем, что он никак не реагирует на мои попытки. — Беги. Беги.
Феникс рычит и отрывает мою руку от своего лица, используя свою хватку, чтобы развернуть меня к себе лицом, пока Спенсер спотыкается на ногах.
Он обнимает меня, зажав между своими большими руками. Его ноздри раздуваются, а в глазах полыхает яростный огонь.
— Думаешь, защищать его — хорошая идея?
Он откидывает голову в сторону, видя, как Спенсер начинает хромать и бежать прочь.
— Лучше бы ты, мать твою, бежал. — Феникс рычит и начинает бежать за ним, но я обхватываю его за талию и своим весом удерживаю его на месте.
Его грудь яростно вздымается, когда он смотрит, как Спенсер исчезает в ночи. Когда он наконец оглядывается на меня, его челюсть дергается от бешеной энергии.
Он выглядит совершенно безумным.
Я ослабляю хватку и пытаюсь отступить, но он хватает меня за челюсть и прижимает к стене, отчего у меня начинают трещать кости.
— Какого черта ты с ним делала?
Я отрываю его руку от своей челюсти и пытаюсь отпихнуть его назад, но он только прижимается ближе, зажав мои руки между нами.
— Главный вопрос в том, почему ты ведешь себя как ненормальный псих? — я кричу, звук отскакивает
— Меня это касается. — Он усмехается, тесня меня еще больше.
— Как? — спрашиваю я, озадаченная. — Как это может тебя касаться?
— Просто касается. — Он отвечает, сжав челюсти и глядя на меня сквозь опущенные веки.
— Нет, — говорю я, неистово тряся головой. — Нет. Этого недостаточно. Скажи мне, почему. Скажи мне, почему это имеет для тебя значение.
— Я не должен тебе ничего отвечать.
— Да, блять, так и есть. Ты вмешался, ты причинил ему боль, ты…
— Сделал то, что я сделал бы с любым мужчиной, который прикоснулся к тебе! — он рычит, слова злобно срываются с его губ, когда он снова хватает мое лицо и наклоняет его к себе. — То же самое я сделаю с любым мужчиной, который прикоснется к твоим гребаным губам. — Рычит он, его взгляд полон гнева. — Я видел, как он лапал своими чертовыми руками твои ноги, бедра, лицо. Прикасался к твоему телу так, будто любая его часть принадлежит ему, хотя у него нет на тебя никаких гребаных прав.
Я ошеломлена его признанием. Он сжимает в кулак мои волосы, а его пальцы перебирают густые пряди, и в горле раздается стон.
— Он жив только потому, что ты вмешалась, — говорит он, прежде чем прикоснуться губами к моей шее и сильно укусить. Я взвизгиваю, когда чувствую, как его зубы впиваются в кожу. — И ты заплатишь за эту ошибку.
Он втягивает кожу в рот, жадно всасывая ее, как какой-то обезумевший вампир. Я схожу с ума от внезапного, неожиданного вожделения и борюсь за свою жизнь, пытаясь противостоять дымке желания.
Он никогда не прикасался ко мне так, и я ошеломлена таким поворотом событий. В моей киске разливается жидкий жар, а живот сводит от тоски: все в моем теле умоляет меня выгнуться для него.
— Я…, — пытаюсь я, но теряю всякую связную мысль, когда его пальцы танцуют по моим бедрам, под подолом юбки и над кружевными стрингами, и опасное рычание срывается с его губ, когда он чувствует ткань. — Я не принадлежу тебе, Феникс.
Он отстраняется и смотрит на меня сквозь прищур глаз.
— Поэтому на тебе трусики, которые так и кричат о том, чтобы тебя трахнули? Ты собиралась позволить ему трахнуть тебя сегодня вечером?
Его голос едва различим, он искажен иррациональным чувством собственничества. Я знаю, что не должна его раздражать. Я слышу по его тону, что он близок к тому, чтобы сорваться.
Но, возможно, именно этого я и хочу.
Может быть, я шесть лет ждала, надеялась на лучшее, а он продолжал игнорировать меня.
Пришло время прыгнуть со скалы и сбросить его вместе с собой. К тому же он ясно дал понять, что намерен трахаться с кем хочет и когда хочет, так почему бы не бросить ему это в лицо и не посмотреть, понравится ли ему вкус его собственного лекарства?