Всегда вчерашнее завтра

Абдуллаев Чингиз Акифович

Положил папку на столик.

— Вот что мне удалось достать, — сказал он. — Эту папку наши друзья купили в Германии. За очень большие деньги. Это досье на бывшего агента центрального аппарата КГБ СССР Михаила. Вы знаете, кто скрывался под этим именем?

Лидер партии угрюмо молчал.

— Откройте, — подвинул к нему папку с документами хозяин кабинета.

Его гость открыл папку. Увидел первую фотографию и, взглянув на хозяина кабинета, сразу закрыл ее.

— Этого не может быть.

— Вот-вот. Мне тоже так казалось. Он всегда был таким честным и принципиальным человеком. Но, как видите, мы все ошибались, мой дорогой друг.

Вы ведь наверняка хотели оставить его и в своем правительстве?

Лидер

партии отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Потом все-таки ответил:

— Да, мы думали оставить его в правительстве. Мы даже намеревались отправить его послом в Швецию. Но его убили. Теперь я понимаю, почему его убили. Наверное, он отказался с ними сотрудничать. Все рассказывали, что в последнее время он был не в себе, какой-то мрачный и задумчивый.

— Теперь вы представляете себе, что это такое. У нас нет никаких гарантий, что в состав вашего кабинета снова не попадут агенты КГБ. Нам нужно выяснить, кто убил бывшего советского информатора КГБ Михаила, и продумать вопрос о получении всего архива КГБ, неизвестно каким образом оказавшегося в Германии.

Раз там объявилась эта папка, там могут всплыть и другие. Вы так не считаете?

— А этот ваш эксперт сумеет что-нибудь сделать? — мрачно спросил лидер партии.

— Это уже наше дело. Формируйте свой кабинет, мой дорогой друг, и ни о чем не думайте. Все остальные вопросы нам помогут разрешить наши друзья.

Лидер партии смотрел на него, и в его взгляде независимо от его воли вдруг проступило презрение. Оно было настолько очевидным, что улыбка замерла на губах хозяина кабинета.

— Это гораздо лучше, — отрывисто сказал он, — чем потом обнаруживать в своем правительстве агентов Кремля. Вы не находите, мой друг?

Особо важный документ

Не выносить из здания Службы внешней разведки

Ознакомлению подлежат только начальники управлений

По сообщениям агента Витязь, на предстоящих выборах победа оппозиции в республике представляется вполне реальной. Витязь сообщает, что будет сформировано новое правительство, в состав которого не войдут представители прошлого правительства правых партий. По сообщениям из штаба коалиции, у них имеются серьезные разногласия по вопросам ряда кандидатур, которые будут рекомендованы в состав правительства.

Особо секретная папка посольства России в Литве

Шифрограмма из Министерства иностранных дел

Просим более подробно информировать министерство о настроениях и перспективах победы правых партий на предстоящих выборах. Отдельно просим выслать характеристики на основных кандидатов в правительство республики.

Глава 2

Он приехал в свой родной южный город только две недели назад. Все казалось знакомым и незнакомым. Облик города неузнаваемо менялся, исчезали старые, вросшие в тротуары здания, вместо них стремительно возникали новые, с зеркальными витринами и красиво оформленными вывесками. На верхних пустырях, прежде считавшихся сейсмически опасными из-за возможных землетрясений и оползней, сейчас возводились многоэтажные здания. Веками здесь не селились люди, перенимающие опыт предков, справедливо опасавшихся подобных мест. Однако хлынувшим в город иностранцам и собственным нуворишам градостроители и «отцы города» готовы были за приемлемую плату продать все, что угодно, включая и собственную совесть.

На город наступало море, реально угрожавшее экологической катастрофой.

Приморский бульвар — гордость горожан, любивших

в жаркие душные дни прогуливаться по набережной, встречая знакомых и родственников, — был почти смыт. Однако внешне город менялся, принимая более современный облик.

Открывались филиалы крупнейших мировых компаний и банков, иностранцы открывали даже собственные рестораны и бары, рассчитанные на земляков, охотно посещающих такие места. Луизианский ресторан и английский паб, турецкая закусочная и французский синема-клуб — все это соседствовало в городе, становившемся вопреки желанию хлынувших сюда беженцев и маргиналов еще более космополитским, чем прежде. Но из города исчез смех. Нет, можно было услышать, как посмеиваются понаехавшие иностранцы, как хохочут играющие в казино спекулянты, как охотно восторгаются каждой партией приходящего груза таможенники, имеющие свою долю с каждого грамма завезенного и вывезенного товара. Но душевный, мягкий, ироничный юмор обитателей, создавших к середине двадцатого века удивительный карнавальный город со своей неповторимой аурой, пропал.

Космополитическая цивилизация развивалась по двум направлениям. Либо это был огромный мегаполис Нью-Йорка с четко выраженными районами, населенными единоверцами и земляками. При этом границы между районами или кварталами строго очерчивались, а одна группа людей относилась к другой с плохо скрываемым раздражением коммунальных соседей, стремясь сохранить свою культуру и образ жизни. Либо Париж, впитывающий в себя образцы мировой культуры и преображающий их во славу столицы и всей Франции. И культура иностранцев органично входила составной частью в культуру местного мегаполиса, образуя удивительный синтез, создающий славу Парижа. Немец Карл Лагерфельд, стоявший во главе истинно французского дома моды «Шанель», и итальянец Джан-Франко Ферре, возглавлявший еще более престижный дом моды «Кристиан Диор». Испанцы Пабло Пикассо и Сальвадор Дали, считавшие Париж своим вторым домом. Русские писатели, представленные несколькими поколениями, среди которых был и нобелевский лауреат Бунин. Великий американец Хемингуэй, наиболее емко выразивший свое отношение к французской столице, немец Ремарк — казалось, вся культурная разноязыкая богема проходила испытание этим городом и вписывалась в его многоцветную палитру, добавляя лишь новые краски.

Баку оставался таким Парижем Востока в течение более ста лет — с середины девятнадцатого до семидесятых двадцатого века. Потом, в конце восьмидесятых и начале девяностых, произошел обвал. И лишь затем, уже на другом, еще более космополитическом уровне, началось строительство нового города. Но это больше не походило на Париж Востока. Он превращался в Нью-Йорк Востока со своим Гарлемом в виде уродливых микрорайонов и поселков, построенных за чертой города. И собственно центром, из которого упорно выживались его коренные обитатели, уступая место иностранцам и новым хозяевам этой жизни, успевшим найти у нефтяной трубы, питавшей весь этот конгломерат наций, свой собственный ручеек, превращавшийся у одних в небольшую речку, а у других — в водопад, наполнявший карман. Соответственно разделялись и доходы. Одни были просто богатые люди, другие — очень богатые, третьим вполне могли позавидовать Вандербильды или Ротшильды, и не подозревавшие, что можно зарабатывать таким образом: воруя нагло и открыто.

Он не вмешивался в политику, предпочитая не задаваться лишними вопросами и почти не соприкасаясь с местными властями. Прежде он зарабатывал деньги исключительно гонорарами, но давно оставил журналистскую деятельность, служившую в прежние времена некоторым прикрытием для его многочисленных поездок. Уже давно никто не интересовался его поездками, да и он не желал привлекать к себе особого интереса. Он просто уезжал и приезжал в свой родной город, каждый раз все более и более поражаясь переменам, происходящим на его родине.