Всегда война. Авторский сборник
Шрифт:
Мы не добежали до оружейки несколько шагов, как по нам практически в упор ударил автомат. Сильный удар в грудь откинул меня назад. Болевой шок был такой, что ни вздохнуть, ни пошевелить руками и ногами не мог. Рядом хрипел Артемьев. Над головой загрохотали автоматы, и чуть позже раздался сдвоенный взрыв. Перепрыгивая через нас, бойцы бежали дальше, захватывая бункер.
Надо мной склонился Воропаев и расстегивал бронежилет, один из бойцов Борисыча проводил те же операции с Санькой. По тому, что ни у меня, ни у Артемьева не было крови, можно было сказать, что мы
Дальше по коридору слышались крики, взрывы и стрельба. Минут через двадцать все было кончено. Мы перешли в общий обеденный зал, когда туда начали подтягиваться уцелевшие бойцы. По кратким докладам я уже понял всю картину боя. Практически все в этом бункере были вооружены и оказывали ожесточенное сопротивление. Наши потери составили трое убитых и пятеро раненых. При таком бое это еще неплохой результат — спасало большое количество ручных гранат, которыми нападающие просто закидывали любое место, где оказывали сопротивление. Поэтому из обитателей бункера в живых осталось очень мало, особенно после того как на нижнем ярусе были найдены камеры, где содержались женщины и дети, остатки семей офицеров мотострелкового полка, который базировался до войны в Перевальном.
Тяжелый запах, бледные исхудавшие лица женщин с многочисленными следами побоев. Многие были беременны. От кого, я не стал спрашивать. Впечатление тягостное. Бандиты они и есть бандиты. Без национальной принадлежности. Среди трупов боевиков попадались и славяне.
Подошел Борисыч.
— Сколько этих уцелело? — кивнул я на труп боевика.
— Человек пятнадцать. В основном пожилые женщины и малолетки.
— Двадцать минут на сборы. Кто за это время не покинет бункер и не уйдет на расстояние сто метров, расстрелять.
Борисыч угрюмо кивнул.
— Не слишком ли? У них тут на перевале есть пара небольших бункеров. Может, им машину дать, а то ведь погибнут.
Я устало вздохнул.
— Борисыч, не мы это начали и не мы издевались над беззащитными. Я им даю шанс. Это максимум, чего они заслуживают. Окажись наши на их месте — всех бы вырезали.
Рядом стоял хмурый Вяткин.
— Ты что-то хотел спросить?
— Как же так, товарищ капитан, как же так с людьми можно?
— Ты взрослый человек и гражданскую прошел. Что, такого не было?
— Да всякое было, но чтобы вот так вот людей как скот держать.
— Это ты еще не видел, что немцы творят или будут творить. Поэтому и воюем что с этими, что с немцами. Судьба у нас такая с вами, грязь вычищать.
Тут в коридоре раздался крик:
—
И длинная пулеметная очередь. Стрелял ПКМ. Мы бросились в большую комнату, куда сгоняли уцелевших при штурме обитателей бункера.
Там стоял дым от многочисленных выстрелов, и весь пол был завален трупами пленных. В стороне Борисыч и Санька крутили руки одному из бойцов команды усиления. Рядом валялся ПКМ. Тот вырывался и кричал.
— Что случилось?
Борисыч повернулся ко мне.
— Это Мишка, он с нами от самого начала. Полгода назад пропала его жена с ребенком. Сейчас он их нашел. Жена невменяемая, видимо, насиловали, и не раз. Ребенок еле жив. В общем, крышу сорвало у парня.
Какое-то спокойствие, даже равнодушие овладело мною. Мы грубеем душой на этой войне.
— Да уж, настреляли. Хотя времена уже не те, сейчас никто и вякнуть не посмеет. Ладно. Сколько их осталось?
— Тех, кого сюда еще не привели, человек шесть осталось, они как раз в дальних галереях трупы таскают.
— Значит так, их использовать для выноса трупов, еще не хватало, чтоб тут эпидемия началась. Оружие и боеприпасы собрать. Выставить боевое охранение и наблюдателей. Наших женщин и детей вывести, переписать. Кому нужна срочная медицинская помощь, перенести в бронетранспортер.
Дождавшись, когда Борисыч уйдет озадачивать своих людей, я позвал Артемьева.
— Санька!
— Я.
— Остаешься за старшего. Что делать, знаешь.
— Да знаю я. Что с пленными делать?
— Ильяса и парочку его подручных оставь в живых, но распихай по разным камерам, чтоб болтать не могли. Я их еще по поводу наркоты и связи с турками поспрашиваю, может, что и про Витьку Кузьмина узнаю. Остальных ликвидируйте.
— Всех ликвидировать? Не только боевиков? Командир, ты меня ни с кем не путаешь?
— Саня, никого отпускать нельзя. Они могут выдать нашу численность и навести сюда других бандюков. Тут куча резервных входов-выходов, пролезут ночью и по-тихому вырежут.
— Так что, мне самому их мочить?
— Саня, это война. Война на выживание. Не можешь сам, дай тому же Мише пулемет, пусть поквитается. А по-моему, тут многие не прочь пострелять. Заодно посмотришь, что ребята собой представляют. Рано или поздно нужно будет их привлекать к нашим делам, сразу высмотришь слабовольных, которые нам не подойдут, сразу удалим их, чтоб потом не ликвидировать. Борисыч не поймет.
Санька вздохнул, понимая правильность моих слов.
— Тоже дело.
— Не можешь, дождись меня, сам все организую. Подумай просто, что было бы, если б вас тогда бойцы Черненко не спасли.
Артемьев еще не отошел от контузии. Но его авантюрная энергетика снова давала о себе знать.
— Хорошо, командир. Ты прав, конечно. Сделаем.
— Хорошо, Саня, ты тут главный, готовь бункер, возможно, скоро тут Черненко появится.
Глава 38