Всего хорошего, и спасибо за рыбу!
Шрифт:
Она улыбнулась, встряхнула волосами так, что они упали ей на лицо, и поглядела на Артура сквозь эту завесу.
— О… — сказал Артур, — это будет как-то не очень хорошо с вашей стороны, вам не кажется?
— Кажется.
— Ну ладно.
— Хорошо, — сказала она смеясь, — спрашивайте. Давайте уж с этим разделаемся. А то еще вы будете все время называть меня Фенни.
— Вероятно… — начал Артур.
— Осталось всего два билетика, понимаете, и поскольку, когда я обратилась к вам в первый раз, вы были так щедры…
— Что-о? —
Особа с химической завивкой и улыбочкой размахивала у него под носом отощавшей билетной книжечкой.
— Я решила уступить эту возможность вам — очень уж миленькие у нас призы.
Она доверительно наморщила нос.
— Подобраны с большим вкусом. Я знаю, вам понравится. Это для Энджи, подарок к пенсии, понимаете. Мы хотим купить ей…
— Искусственную почку, — докончил Артур. — Вот вам.
Он протянул ей еще два десятипенсовика и взял билеты.
И вдруг до пожилой особы вроде бы что-то дошло. Но дошло очень медленно. Так далекая волна доходит до песчаного берега.
— О Боже, — сказала она. — Я вам не мешаю?
И с тревогой уставилась на Артура и Фенчерч.
— Нет, все прекрасно, — ответил Артур. — Прекраснее некуда, — настаивал он. И добавил: — Спасибо.
— Послушайте, — проговорила особа упоенно, восторженно и взволнованно,
— у вас… любовь, да?
— Трудно сказать, — ответил Артур. — Мы даже не успели поговорить.
И покосился на Фенчерч. Та улыбалась.
Особа понимающе кивнула.
— Через минуту я покажу вам призы, — сказала она и удалилась.
Артур со вздохом снова повернулся к девушке, хотя вряд ли решился бы сказать, любовь ли у них.
— Вы собирались меня спросить, — сказала она.
— Да, — согласился Артур.
— Если хотите, мы можем спросить вместе, — предложила Фенчерч. — Нашли ли меня…
— …в сумке… — подхватил Артур.
— …в камере хранения, как Уорсинга из пьесы «Как важно быть серьезным»… — проскандировали они хором.
— …на вокзале Фенчерч-Стрит?
— Отвечаю: нет, — сказала Фенчерч.
— Отлично, — заметил Артур.
— Меня там зачали.
— Что?
— Меня там за…
— В камере хранения? — возопил Артур.
— Нет, конечно, нет. Не говорите глупостей. Что моим родителям делать в камере хранения? — выпалила она, несколько шокированная его предположением.
— Ну, я не знаю, — промямлил Артур, — может…
— Это было в очереди за билетами.
— В очереди…
— В очереди за билетами. Это с их собственных слов. Детали они сообщать отказываются. Они только говорят, что никто не в силах представить, какая скука стоять в очереди за билетами на вокзале Фенчерч-Стрит.
Она лениво сделала маленький глоток томатного сока и посмотрела на часы.
Артур никак не мог оправиться после того, как поперхнулся газировкой.
— У меня осталась минута, максимум — две, — сказала Фенчерч, —
— Может, вы все-таки разрешите подвезти вас до Лондона? — спросил Артур. — Сегодня суббота, у меня нет важных дел, я…
— Нет, — сказала Фенчерч, — спасибо, очень мило с вашей стороны, но нет. Мне надо несколько дней побыть одной.
Она улыбнулась и пожала плечами.
— Но…
— Расскажете в другой раз. Я дам вам свой телефон.
Пока она царапала карандашом на клочке бумаги семь цифр и передавала клочок Артуру, сердце его то проваливалось в пятки, то тщилось выскочить из груди.
— Теперь мы можем вздохнуть спокойно, — проговорила она, раздвинув губы в медленной улыбке. Ее улыбка заполнила все существо Артура, и ему показалось, что еще немножко — и он взорвется.
— Фенчерч, — сказал он, упиваясь звуками этого имени. — Я…
— Коробка «Пьяной вишни», — возвестил приближающийся голос, — и еще одна прелестная вещь, я так и знала, что вам понравится — пластинка. На ней записаны пьесы для шотландской волынки…
— Да, спасибо, очень мило, — твердо сказал Артур.
— Я решила вам их показать, раз уж вы приехали из Лондона, — объяснила особа с химической завивкой.
Она держала их на вытянутых руках, чтобы Артуру было лучше видно. Он видел, что это и впрямь коробка конфет «Пьяная вишня» и пластинка с пьесами для шотландской волынки. Вот такие призы.
— Теперь пейте спокойно ваше ситро, — сказала особа, легонько потрепав Артура по мокрому от пота плечу. — Я так и знала, что вам захочется на них посмотреть.
Глаза Артура вновь встретились с глазами Фенчерч, и он вдруг не нашелся, что сказать. Мгновение пришло и миновало, испорченное этой проклятой старой дурой.
— Не волнуйтесь, — произнесла Фенчерч, пристально глядя на Артура поверх стакана, — мы еще поговорим.
И сделала еще глоток.
— Возможно, — добавила Фенчерч, — если бы не она, у нас ничего бы не получилось.
Фенчерч улыбнулась уголком рта и встряхнула головой. Волосы вновь упали ей на лицо.
Она была совершенно права.
Артуру пришлось признать, что она была совершенно права.
13
В тот же вечер Артур прогуливался вприпляску вокруг своего дома, воображая, что медленно бредет через поле спелой ржи, и каждую минуту, сам не зная почему, разражаясь хохотом. Ему пришло в голову, что даже прослушивание выигранных пьес для волынки не испортит ему настроения. Было восемь часов, и он решил, что принудит себя, силком заставит прослушать всю пластинку — а потом уже позвонит Фенчерч. Возможно, вообще следует отложить звонок до завтра — это будет ход светского человека. Или до следующей недели.