Всего хорошего, и спасибо за рыбу!
Шрифт:
Продавец вздохнул и ссутулил плечи.
— У вас есть опыт работы с компьютерами?
Артур подумал, не упомянуть ли об Эдди, бортовом компьютере «Золотого сердца», который вмиг справился бы с этой работой, или о Пронзительном Интеллектомате, но решил придержать свои воспоминания при себе.
— Нет, — ответил он.
«Веселенький денек», — сказал продавец (правда, не вслух).
Так или иначе Артур купил компьютер компании «Эппл». Еще через несколько дней поставил на него специальные программы для астрономических вычислений и принялся составлять графики движения звезд, а также чертить по памяти неуклюжие карты звездного неба, которое
Сделанные по памяти чертежи не принесли никакой пользы. Артур даже толком не мог определить, сколько времени прошло на Земле со времен его пещерной жизни — по приблизительным подсчетам Форда Префекта, пара миллионов лет, с поправкой на тот факт, что Форд всегда находился в сложных отношениях с математикой.
Наконец он все же разработал способ, который по крайней мере должен был дать хоть какой-то результат. Артур решил не думать о том, что компот из «правил буравчика», расчетов на глаз и притянутых за уши догадок поможет ему определить разве что нужную галактику — да и то, если повезет; он просто взялся за дело и получил результат.
И счел этот результат правильным. Все равно проверять за ним некому.
Результат и вправду оказался правильным, но только благодаря целой цепочке необъяснимых случайностей, которыми заведует Фортуна. Впрочем, этого Артур так и не узнал. Он просто поехал в Лондон и постучал в нужную дверь.
— Ой, я думала, вы сначала позвоните.
Артур разинул рот от изумления.
— Входите, только на несколько минут, — сказала Фенчерч. — Я как раз собиралась уйти по делу.
18
Летний день в Айлингтоне, оглашаемый скорбным визгом дрелей и рубанков
— то мастера реставрировали антиквариат.
У Фенчерч днем были неотложные дела, и Артур бродил в состоянии какого-то блаженного умопомрачения, разглядывая витрины всех тех полезных магазинов, которых в Айлингтоне пруд пруди — не верите, спросите у тех, кто постоянно покупает старинные столярные принадлежности, каски времен англо-бурской войны, кареты, офисную мебель и рыбу.
Солнце палило вовсю. Его лучи опаляли ресторанчики на крышах. Опаляли архитекторов и водопроводчиков. Адвокатов и взломщиков. Жарили без огня пиццы. Поджигали отчеты агентов по продаже недвижимости.
Артура они тоже пытались опалить, но он укрылся в лавке, где торговали антикварной мебелью.
— У нас интересное здание, — радостно провозгласил хозяин. — В подвале есть потайной ход. Ведет к ближайшему пабу. Судя по всему, его прорыли для принца-регента, [4] чтобы он мог при необходимости скрыться.
— Если его засекут при попытке купить сосновое кресло в полосочку? — спросил Артур.
— Нет, — ответил владелец, — я совсем другое имел в виду.
4
Принц-регент — титул будущего Георга IV, когда он в 1811–1820 годах управлял государством вместо психически больного отца, Георга III; период регентства и царствования Георга IV считается временем распущенных нравов.
— Извините меня, пожалуйста, — сказал Артур. — Я ужасно счастлив.
— Оно и видно.
Как во сне, Артур вышел на улицу и побрел куда
— Очень остроумно, — ответили ему, — убирайтесь вон.
Артур, ожидавший несколько иного ответа, попытался вновь объяснить цель своего прихода. На этот раз работники «Гринписа» разозлились основательно, так что он просто сунул им деньги и опять вышел на солнышко.
Как только пробило шесть, он вернулся в переулок, где стоял дом Фенчерч. С бутылкой шампанского в руках.
— Держите, — сказала Фенчерч, сунула в руку Артуру прочную веревку и исчезла за большими белыми деревянными воротами. Запирались они на огромный висячий замок, приделанный к черному металлическому засову.
Дом был перестроен под жилой из небольшой конюшни. Переулок, дома в котором были заняты в основном предприятиями легкой промышленности, находился на задворках полуразвалившегося здания Айлингтонского королевского сельскохозяйственного общества. Кроме унаследованных от конюшни огромных ворот, в доме была также обычная парадная дверь — весьма, кстати, элегантная, блестящая от лака, с дверным молотком в виде черного дельфина. В общем, дверь как дверь, вот только ее порог находился в девяти футах выше тротуара — проще говоря, дверь помещалась на верхнем этаже этого двухэтажного домика. Видимо, первоначально она служила для доставки сена голодным лошадям.
Прямо над дверным проемом из кирпичной кладки торчал старый ворот. К нему-то и была привязана веревка, один конец которой держал Артур. На другом конце висела виолончель.
Дверь у Артура над головой распахнулась.
— Отлично, — сказала Фенчерч, — тяните за веревку, держите виолончель ровно. И передайте ее мне.
Он потянул за веревку, ровно держа виолончель.
— Если я буду и дальше тянуть за веревку, — заметил Артур, — то не удержу виолончель.
Фенчерч наклонилась вниз.
— Я буду держать виолончель, — сказала она. — А вы тяните за веревку.
Слегка покачиваясь, виолончель воспарила к порогу двери, и Фенчерч ловко подхватила ее.
— Теперь поднимайтесь сами, — крикнула она Артуру.
Артур поднял с земли сумку с угощением и, весь трепеща от волнения, вошел в конюшенные ворота.
Нижняя комната, которую он уже мельком видел с улицы, выглядела довольно убого. Она была захламлена всякой всячиной: огромный старинный чугунный каток для белья, в углу — неимоверный штабель кухонных раковин. Артур на миг встревожился при виде детской коляски, но она была очень уж ржавая. И лежало в ней нечто весьма невинное — книги.
Пол был бетонный, щербатый, весь в загадочных пятнах и будоражащих душу трещинах. Тот факт, что трещины взбудоражили душу Артура, кое-что говорит о настроении, в котором он прошел через комнату и ступил на шаткую деревянную лестницу. Все вокруг, даже обыкновенные трещины на бетонном полу, распаляло его чувства.
— Мой знакомый архитектор все время грозится сотворить с этим домом чудо, — непринужденно проговорила Фенчерч, как только Артур взошел на второй этаж. — Он приходит, застывает посреди комнаты в полном обалдении, что-то бормочет о пространстве, предметах, событиях и поразительных свойствах света, потом говорит, что ему нужен карандаш, и пропадает на несколько месяцев. Так что чуда пока не произошло.