Всего лишь чаевые
Шрифт:
Мои губы прижимаются к ее волосам. Я никогда в жизни не трогал ничего более мягкого.
Я понимаю, что хочу эту женщину в своей кровати и завтра, и послезавтра, и через неделю, месяц и год… Двух недель недостаточно. Даже месяца мало. Все это и не укладывается в голове, и идеально укладывается, особенно когда я вспоминаю нелепое пророчество на свой счет и осознаю, что начал вдруг верить в судьбу.
— Го? — Голос Реджи чуть хриплый — возможно из-за того, что я всем весом лежу на ней.
— Да?
— Две
Я переворачиваюсь, увлекая ее за собой, и, прижав к груди, осыпаю ее лицо поцелуями.
— Сделано. А второе?
— Насчет твоего вопроса.
— Которого?
— Про «выходи за меня».
О. Сказанное во время секса нельзя воспринимать всерьез. Она сама заявила буквально, что ради секса со мной предала бы собственную страну.
— Да? — Мой голос становится холоднее. Очевидно же: это была фигура речи. Зачем о том вспоминать?
— Ты говорил серьезно?
— Да, — слышу свой голос. Что ж. Видимо, это была не фигура речи. Все зависит от ответа Реджи.
— В смысле, нет. — Я усмехаюсь, потом откашливаюсь. — Я не знаю, — наконец говорю.
Четко, Гораций. Чертовски, блин, четко.
— Я могу немного подумать? — имеет она дерзость спросить и прикусывает губу.
Как будто у нас все серьезно.
Как будто это по-настоящему.
Как будто я когда-нибудь правда…
— Конечно. — Я слышу в своем голосе безумную, нетерпеливую улыбку.
Она кивает, и обняв ее, я шепчу ей на ухо:
— В конце концов, маленькая Реджи, ты станешь моей. Над Британской империей никогда не заходит солнце.
***
В ту ночь мы еще трижды занимаемся сексом, а останавливаемся лишь потому, что я точно уверен: один из нас вспыхнет и загорится, если все эти толчки и трение не прекратятся.
Часы показывают четыре утра, когда мы решаем дать своим гениталиям передышку от бесконтрольной тяги друг к другу.
Реджи засыпает, лежа в моих объятьях, но ко мне сон не идет.
Мысленно я возвращаюсь к моменту, который привел меня к этой случайной романтической встрече с абсолютной незнакомкой с другого конца света. Что помогло ей проникнуть мне в душу, с устрашающей легкостью миновав все выстроенные за годы преграды?
Все женщины, с которыми я когда-либо встречался, допрашивали меня о моем имуществе. О моей компании. О моей недвижимости. О моих отпусках. Их не волновало, что я там видел или чем занимался. Они интересовались лишь тем, в каком отеле я жил и что покупал. И в воздухе, словно кислая вонь, всегда висел подспудный вопрос: сколько ты зарабатываешь?
Реджи с самого начала не обращала внимания на мое очевидное богатство.
Женщины всегда либо притворяются недоступными, либо набрасываются на меня — смотря, от какой тактики ждут успеха. А Реджи… Она просто существует. Искренняя, естественная и чуть-чуть взбалмошная. С ней получаешь то, что ты видишь. У нее нет скрытых целей или фантазий о дорогих подарках.
Когда мы с ней встретились, она не пыталась ни впечатлить меня, ни флиртовать, ни как-либо соблазнить. Все время, пока я сидел в ресторане, она смотрела на меня с ужасом — из-за моих двух свиданий подряд. И я сразу понял, что эта девушка всегда будет искренней и честной со мной. Будет все делать открыто.
Другие женщины спрашивали, где я себя вижу через пять лет.
Реджи едва удосужилась спросить разрешения сесть мне на лицо.
Ее искренняя, мятежная жилка взывает во мне к чему-то первобытному, плотскому.
Проделав банальный, утомительный путь мальчика из высшего общества — через частные школы к Оксфордскому университету, после которого последовало быстрое знакомство с волками с Уолл-Стрит и оплачиваемая интернатура в крупнейшей бухгалтерской фирме Лондона, — я с юных лет понял одно: никогда не жди ничего неожиданного.
Двадцать четыре часа назад я полагал, что в ближайшие несколько лет найду себе милую, скромную, правильную жену, которая носит платья не выше колена.
Что у нас с нею будет двое или трое детей.
Что возможно мы заведем выдрессированную собачонку модной породы, но только если попросят дети.
Что эти самые дети пойдут по нашим стопам, и ничего экстраординарного и неожиданного никогда не случится.
А потом появилась Реджи и перевернула мой мир.
Я не знаю, хочет ли Реджи детей.
Или вообще выходить замуж.
Еще я подозреваю, что она любит кошек, а не собак.
Она никогда не даст мне расслабиться.
Она будет привязывать меня к мебели, объезжать мое лицо, задавать каверзные вопросы по истории, пока мы слушаем «The Cure».
И… я хочу всего этого.
Или, как минимум, не не хочу.
Реджи шевелится в моих объятьях, и я тяжело сглатываю, когда до меня вдруг доходит.
Предсказательница была не такой уж и чокнутой.
Черт.
Глава 5
Реджи
Меня будит приятное покалывание. Всюду. Между ног и даже в кончиках пальцев. Застонав, я несколько раз моргаю в мягком утреннем свете. Хочу опустить руки из неудобной позиции над головой… но не могу.