Всего одна смерть, чтобы обрести счастье. Книга первая
Шрифт:
– Это вышло непреднамеренно. Я не выбирала тебя специально, – виновато посмотрела она на меня, отчего мне захотелось обнять ее и заверить, что все хорошо, я не в обиде, только пусть Айне вновь улыбнется.
– Поясни, – тряхнув головой, чтобы сбросить наваждение, попросила я. Офигеть, разговариваю с самой богиней…
Хотя стоп! Есть новости поважнее! Я умерла!!!
К горлу в который раз начала подниматься паника, и я сильно пожалела, что в этом месте нет бумажного пакетика. Но тут почувствовала, что меня отпускает, а богиня нежно гладит меня по голове.
– Это ты моими эмоциями манипулируешь? – мрачно поинтересовалась.
– Я просто не хочу, чтобы ты сильно переживала. Хочу, чтобы нам удалось спокойно поговорить. Если ты
– М-м-м, нет. Продолжай, – подумав, пришла я к выводу. – Сначала поговорим, а пореветь и потом успею.
– Ты мне нравишься, – просияла Айне улыбкой, отчего я невольно тоже заулыбалась. – Но вернемся к делу. Начнем с того, что я и мой муж много тысячелетий назад создали мир под названием Елей. Он отличается от твоего. В нем есть магия.
– Магия? – с сомнением и затаенным восторгом переспросила. Как человек, который не мог похвастаться счастливым детством, юностью, да и взрослой жизнью, я любила прятаться в выдуманных мирах, представляя себя частью маленькой сказки. Но кто же знал, что действительно могу в ней оказаться?!
– Да, – понимающе улыбнулась богиня и присела рядом со мной. Мне вдруг стало неуютно.
– А можно мне какую-нибудь одежду?
– Ты меня стесняешься? – кажется, искренне удивилась она. – Не стоит. Нагота – естественный и прекрасный вид! Я это тебе как богиня материнства и красоты говорю. Тем более сейчас у тебя нет тела. Не могу дать тебе одежду, – грустно посмотрела Айне.
– То есть как "нет тела"? – икнула я.
– Это твоя душа, Изабелла.
– Можно просто Иза. Мне так привычнее, – рассеянно разрешила я сокращать свое имя. Оно у меня, безусловно, красивое и выделяет из толпы, но, откровенно говоря, мне оно никогда не нравилось. Наверное, потому что в детстве дети сравнивали меня с Белль из мультика про красавицу и чудовище, но к этому эталону я так и не приблизилась. И потому меня все чаще приравнивали к чудовищу и бесконечно дразнили. Натерпелась я, короче.
– Хорошо, Иза, – улыбнулась она. – Хотя «Изабелла» тебе подходит больше.
Только мрачно посмотрела на нее в ответ. Я тут вообще-то умерла и с богиней разговариваю! Мне глубоко плевать, как меня называть будут. Хоть "Кактус"!
– Давай вернемся к твоей проблеме, – вздохнула я. – Не против, что на "ты"? – опомнилась. Со всеми переживаниями совсем забыла про элементарную вежливость. Мало того, что старше меня, так еще и богиня, а я ей "тыкаю", как ровне. Кошмар!
– И то верно, – кивнула она с теплотой в глазах. Если бы у меня была мама, наверное, я представляла бы ее именно так. С самого детства хотела, чтобы на меня посмотрели с такой материнской теплотой и заботой. Хотелось добрых слов и объятий, искренних поцелуев, таких, какие может дарить только любящая мать. Но время шло, а мечты так и оставались мечтами. И в конечном итоге я прекратила грезить. – Я не против твоего обращения ко мне, – погладила богиня меня по волосам, всколыхнув в моей душе давнюю детскую боль и обиду. – Если хочешь, можешь называть меня "мамой", – стирая с моей щеки призрачные слезы, прошептала она. – Мне будет приятно.
– Нет, – мотнула я головой, прогоняя слезы, несмотря на отчаянное желание согласиться на ее предложение. – Давай вернемся к теме. Что там с твоим магическим миром?
Айне посмотрела на меня с грустной, понимающей улыбкой и кивнула:
– В нем жили несколько рас. Ты наверняка знаешь о них. Это эльфы, дроу, драконы, оборотни и наги. Были и другие, но ты никогда про них не слышала. – Ненавязчиво – я даже не сразу заметила – Айне обняла меня, даря необходимый покой и тепло. Хотелось зажмуриться и прижаться к ней крепче, совершенно по-детски изливая душу от старых обид и боли одиночества. – Когда-то они жили в мире и согласии. Они почитали нас с мужем, и мы с Танатосом платили им любовью и заботой, относясь, как к собственным детям. Но потом эльфы и дроу поддались искушению и стали поклоняться другому Богу – покровителю Хаоса и Раздора – Эрису, решив, что наша заповедь, заключающаяся в том, что все равны, не для них. Они решили править в этом мире, подчинив себе остальные расы. – Я заметила затаенную боль, что заплескалась в прекрасных, добрых глазах Айне. Ее дети сделали ей очень больно. Невольно почувствовала желание защитить ее и наказать обидчиков. Так бы поступила, если бы обидели мою настоящую маму. Но от меня хотели другого.
– Они разрушили наши с мужем храмы, построив новые, посвященные чужому богу, который соблазнил их сердца. Нас с Танатосом фактически прогнали с этих земель, отказавшись от нас. И мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить кровопролитную войну, которую затеяли дроу и эльфы. – Богиня помолчала, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Я не удержалась и обняла ее в ответ, даря свою поддержку. Она благодарно улыбнулась мне и погладила по волосам. – Муж разозлился на них и сам отказался от неверных. Танатос забрал другие расы в новый мир, оставив эльфам и дроу возможность жить, как хотят, и выяснять, кто из них сильнее, между собой. Они и выясняли, – надломленным голосом поведала она, а в прекрасных глазах отразился весь ужас той войны. – Они уничтожали друг друга, не озираясь на пол и возраст, а я ничего не могла поделать, наблюдая, как Эрис наслаждается резней с участием моих детей. Тогда пошла на отчаянный шаг, попытавшись договориться с ним. Хаос не понимал моих намерений, утверждая, что я не должна жалеть таких, как они, что они не заслуживают ничего, кроме истребления.
Она всхлипнула и продолжила:
– Они все равно остались для меня детьми, – убитым голосом, полным боли, сказала Айне. – И тогда Эрис неожиданно согласился оставить Елей, сказав, что уже достаточно позабавился с этим миром. Он ушел, оставив за собой хаос и разруху. Это был настоящий ад. Отказавшись от нашего с мужем покровительства, темные и светлые эльфы обрекли себя на вымирание.
– Почему? Из-за войны?
– Я – богиня материнства и женственности, Изабелла, – вздохнула она. – С моим уходом перестали рождаться девочки. А во время войны, как я уже говорила, убивали всех подряд. Последняя девочка родилась несколько веков назад, еще до нашего свержения. На данный момент на одну женщину приходится примерно пятьдесят мужчин. Возможно, больше. Дети, если и рождаются, то очень редко, и все – мальчики. Через несколько сотен лет они вымрут полностью, если ничего не сделать.
Я, откровенно говоря, опешила.
– Что сейчас происходит с Елеем? – тихо спросила я.
– Они стали озлобленными и извращенными. Появилось рабство. Многомужеством уже никого не удивить. Мужчинами пользуются, словно вещами. Женщины стали походить на чудовищ. Жадные, алчные, злые и жестокие, они привыкли к вседозволенности, так как женщина в Елее священна. Они без зазрения совести избавляются от своих сыновей, не считая их даже живыми существами, издеваются над мужьями… Я не могу на это смотреть, – заплакала она, прикрыв ладонями лицо. – Сейчас они молят нас с мужем о прощении, раскаиваются и просят вернуться и простить их.
– Этот мир снова твой?
И она хочет отправить туда меня? Серьезно??? Что мне там делать?
– Нет, – покачала она головой. – Я не могу вступить в Елей, пока не восстановят наши с мужем храмы.
– Что для этого нужно? – оживилась я.
– Твоя помощь, – вздохнула она, посмотрев на меня так, словно я – ее последняя надежда. Чувство неприятное, скажу вам… – Уходя, Эрис не мог обойтись без очередной подлости. Недостаточно просто восстановить храмы и помолиться нам с Танатосом. Тем более муж все еще в обиде на темных и светлых эльфов. Он не хочет им никак помогать. А я не могу так, – грустно вздохнула она, смахивая слезы со своего лица. Меня она гладила, почти не прекращая. Полагаю, для нее это способ успокоения. Я не против, тем более это так приятно, хотя прикосновения почти и не ощущаю. Просто от самого факта объятий получаю искреннее наслаждение.