Всего одно злое дело
Шрифт:
Честно говоря, это был вполне резонный вопрос, поскольку у них имелся многоязычный переводчик, работавший со всеми полицейскими агентствами в Лукке. Но пользоваться его услугами значило обеспечить Пьеро доступ ко всей информации, а Сальваторе считал, что на сегодня ему magistratо уже достаточно.
Он объяснил Оттавии, что они действуют, как и раньше: он не хочет раскрывать карты, прежде чем не расставит всех своих солдат.
Закончив эти приготовления, Ло Бьянко осторожно направился на машине в сторону anfiteatro. Он ехал по очень узким улочкам, однако пролета в одной из арок оказалось достаточно,
Сальваторе пересек площадь, чтобы быстренько выпить эспрессо. Он осушил чашку внутри заведения, чувствуя на себе любопытные взгляды барристы. Не торопясь подождал, пока кофе не уляжется у него в желудке, а затем направился назад к своей машине, чтобы посмотреть, не появился ли переводчик.
Ло Бьянко глубоко вздохнул, отчего его грудь заболела, и задумался, был ли выбор переводчика намеренным или это был первый попавшийся переводчик из агентства, в которое позвонила молодая полицейская. Потому что, опираясь на полицейскую машину и осматривая площадь через громадные солнечные очки, стояла его собственная бывшая жена.
Сальваторе и не подозревал, что Биргит занялась переводами, помимо своей постоянной работы в университете Пизы. На нее это было не очень похоже, хотя, как жительница Швеции, она одинаково свободно говорила на шести языках. Она бы пользовалась спросом, если бы захотела подзаработать на стороне. А деньги ей, без сомнения, были нужны – зарплата полицейского не позволяла Сальваторе выплачивать большие алименты на детей.
Биргит курила сигарету, такая же светлая, стройная и привлекательная, как и всегда. Сальваторе остановился и поприветствовал ее. Женщина уставилась на него, надула губы, а потом покачала головой и резко произнесла:
– Я не хочу, чтобы дети видели тебя таким.
Это было так на нее похоже. Ни слова о том, что случилось с ее несчастным бывшим мужем, а вместо этого декларация о том, что в таком состоянии дети с ним встречаться не будут. Сальваторе не мог ее за это ругать. Ему тоже не хотелось встречаться с детьми в таком виде. Он сказал, что удивлен тем, что она занялась переводами. Биргит пожала плечами. Это был типично итальянский жест, которому она научилась за те годы, что жила в Тоскане. Он никогда не видел его у других шведов.
– Деньги, – пояснила она. – Их никогда не бывает много.
Сальваторе остро взглянул на нее, пытаясь понять, не забрасывает ли она удочку, однако не увидел одной из ее обычных иронических улыбок. Он успокоил себя тем, что Биргит просто констатировала факт, и сказал:
– Объясни Бьянке и Марко, что папа не сможет с ними встретиться в ближайшие дни. Хорошо?
– Я же не совсем бессердечная, Сальваторе, – ответила она. – Это только ты так считаешь.
Это было неправдой. Он просто считал, что они с самого начала плохо подходили друг другу, и он сказал ей об этом.
Биргит бросила сигарету, растерев ее подошвой одной из туфель. В этих шпильках она, со своими шестью футами, выглядела выше, чем он.
– Вожделение не вечно, – сказала его бывшая. – Ты думал по-другому. Ты ошибся.
– Нет, нет. И в конце я так же страстно желал…
– Да речь же не о тебе, Сальваторе. – Она кивнула на pensione. – Наш англичанин здесь?
Ло Бьянко все еще боролся с судорогой, внезапно перехватившей
Синьора Валлера поприветствовала их. Да, Таймулла Ажар все еще здесь, сказала она Сальваторе, бросая любопытные взгляды на Биргит, на ее рост, отлично сшитый костюм, шелковый шарф, светлые волосы и серебряные серьги. Профессор с дочерью планируют купить цветы и отвезти их на велосипедах на городское кладбище, но они еще не ушли. Они в столовой, изучают pianta stradale [334] . Проводить их?
Сальваторе покачал головой. Она указала дорогу, и он направился внутрь, сопровождаемый Биргит. Пансионат был крохотный, поэтому достаточно было идти на звук голосов, особенно на звук нежного голоска Хадии Упман. Старший инспектор подумал, полностью ли она понимает, что в свои девять лет лишилась матери? Понимает ли она, что это будет значить для нее в будущем?
334
План города (итал.).
Таймулла Ажар сразу увидел их и обнял Хадию за плечи, как бы защищая ее. Его темные глаза беспрестанно двигались. Сначала он посмотрел на Биргит, затем на старшего инспектора. На его лице появилось выражение удивления, когда он увидел Сальваторе.
– Un incidente [335] , – сказал Ло Бьянко.
– Несчастный случай, – перевела Биргит. Казалось, ей хочется добавить от себя: «столкновение с чьими-то кулаками». Она объяснила Ажару, что старший инспектор Ло Бьянко хотел бы задать ему несколько вопросов. В ее объяснениях не было необходимости, но Сальваторе не останавливал ее: инспектор Ло Бьянко, сказала она, недостаточно владеет английским языком. Таймулла Ажар кивнул. Он уже знал это.
335
Случайность (итал.).
– Khushi, – сказал он Хадии, – мне надо поговорить с этими людьми несколько минут. Если ты подождешь меня… Может быть, синьора Валлера разрешит тебе побыть в кухне и поиграть с малышкой Грациэллой?..
Хадия посмотрела сначала на него, потом на лицо Сальваторе и сказала:
– Такие крохи не очень-то умеют играть, папа.
– Тем не менее, – сказал Ажар.
Девочка серьезно кивнула и выскользнула из комнаты. Она что-то прокричала по-итальянски, но Сальваторе не расслышал. Они с Биргит придвинулись к столу, на котором был разложен план города Лукка. Ажар аккуратно сложил карту, пока синьора Валлера предлагала им кофе. Они согласились, и, пока ждали, когда она его принесет, Сальваторе вежливо спросил о самочувствии Ажара и Хадии.
Он внимательно наблюдал за пакистанцем, почти не обращая внимания на его ответы, и вспоминал то, что успел узнать об Ажаре с того момента, как Цинция Руокко рассказала ему о своих находках и поведала ему свои мысли, касающиеся этих находок. Сальваторе хорошо понимал, что Таймулла Ажар был известным микробиологом, специалистом в своей области. Однако он не знал, была ли E. coli предметом научных интересов профессора. Он также не знал, как эти бактерии можно перевозить, и не представлял, как, даже перевезя эту бактерию к месту назначения, ее можно скормить человеку так, чтобы тот об этом не узнал.