Всего сто метров по прямой

Бочаров Андрей

* * *

«За особые спортивные достижения…» С таких слов начался разговор. Вот никогда не думал, что буду не очень рад услышать их. За особые спортивные достижения — на войну. В составе специальной диверсионной группы. Успешное выполнение задания — единственный шанс не проиграть в ближайшее время эту чудовищную войну. Войну на вымирание. На полное вымирание России…

— Но ведь есть профессионалы с прекрасной подготовкой! — удивился я. — Какой прок от полного дилетанта?

Неизвестный мне человек, явно не похожий на функционеров Спорткомитета, слегка замялся. Потом сказал, что две элитные группы бойцов уже бесследно исчезли при выполнении задания особой важности. Поэтому принято решение, руководствуясь опытом Великой Отечественной войны, собрать группу, костяком которой будут спортсмены экстра-класса. Но, разумеется, там и несколько лучших профессионалов будет.

К моему ужасу, для Анны в этой группе тоже нашлось место. И самое невыносимое, что ничего с этим поделать было нельзя.

* * *

Ночью нас забросили в тайгу неподалеку от границы. С экспериментального вертолета-«невидимки». Хорошо хоть, что мы вертолеты еще сами делаем, а не закупаем на Западе, как самолеты и авианосцы!

Всю ночь в быстром темпе шли по лесу. За спиной в рюкзаках килограммов по шестьдесят снаряжения. Только у Анны — лишь снайперская винтовка. Иван Серебряков — штангист-полутяж — нёс на себе еще и ее рюкзак.

Под утро вышли в заданную точку — примерно в километре от секретного центра управления китайскими войсками.

По данным разведки, гарнизон там небольшой. Китайцы думали, что этот центр обнаружить нельзя: там использовалась их новейшая технология — «радиотуман». По крупицам разведка собрала информацию об этом центре. Подобраться вплотную к нему нельзя, там датчики движения всех возможных типов. Сигнал тревоги — и выстрел из гамма-лазера, от которого человек за секунду превращается в присыпанную прахом кучку костей…

* * *

В начале лета мы с Анной решили взять один денек отдыха. Свободный от тренировок, от дел, от всего. Поехали с ней на машине за город. Валялись на траве. Смотрели на синее небо над нами…

Только мы. Вдвоем…

— На Олимпиаду я поеду как зрительница, — сказала Анна. — Буду болеть за тебя.

— Не понял, — удивился я. — Тебя не включили в команду? Они там охренели, что ли, в Спорткомитете? Трехкратную чемпионку мира…

— Нет, я сама отказалась. Сказала, что эту Олимпиаду я пропускаю, — она чуть лукаво улыбнулась, или это просто солнце так слепило глаза. Затем продолжила едва слышно: — По уважительной причине…

— Что с тобой? Что-то со здоровьем? Почему ты мне ничего не говорила?

— Не волнуйся, со здоровьем всё в порядке. И очень даже всё хорошо. Сама недавно узнала… У нас будет ребенок…

* * *

Вся наша группа собралась в лощине, надежно скрытой в зарослях кустарника. Сразу повалились на землю от усталости. Уж если я ног не чувствовал, то как же Анна смогла выдержать этот марш-бросок? Только на своем характере. Недаром в сборной России все ее называли «железной леди».

Командир достал из рюкзака запечатанный конверт. Вскрыл. Несколько раз прочел листок бумаги, который был внутри. Нахмурился… Не думаю, что он был не в курсе намеченного плана.

— Излагаю боевую задачу. Наша цель — взять штурмом Центр управления войсками противника и полностью его уничтожить. Используя рельеф местности, можно подобраться к полуразрушенному кирпичному зданию, расположенному у дороги к этому пункту.

Доброволец с рюкзаком, в котором будет пластиковая взрывчатка, должен добежать до ворот Центра управления и там подорвать заряд. Его задача — взорвать ворота и расположенную рядом вышку с гамма-лазером. От угла здания до ворот базы — сто метров. Специалисты утверждают, что время, необходимое для приведения гамма-лазера в полную боевую готовность, — приблизительно десять секунд.

— Сто метров — меньше чем за десять секунд? Это же нереально! — непроизвольно вырвалось у кого-то. — Так во всем мире только несколько человек могут…

Говоривший человек внезапно осекся… и все посмотрели на меня. А я посмотрел на Анну. Никогда еще не видел побелевшего за секунду лица… но ни тени эмоций… серебряная маска…

— А если гамма-лазер все-таки сработает раньше? — спросил кто-то.

— При разработке операции такая возможность учитывалась, — продолжил командир. — В этот момент доброволец будет уже у ворот. И если он не сможет сам подорвать заряд… то наш снайпер должен попасть во взрыватель.

И все посмотрели на Анну… Впервые я увидел лицо «железной леди», хладнокровной Анны Ковальской, искаженное от ужаса и боли.

Небольшая мишень на спине мужа в перекрестье оптического прицела. Палец — нежно на спусковой крючок. Сто из ста. Двести из двухсот. Легкий поклон зрителям…

Какая сволочь придумала этот план?!

* * *

Солнце слепит глаза. Я кружу Анну на руках. Вижу ее улыбку… Не могу остановиться…

Мы падаем в траву.

Смотрим на синее небо… Уже втроем.

— На Олимпиаде я выиграю золото на сотке, на двухсотке и в эстафете «четыре по сто»… если никто из наших оболтусов палочку не уронит. Иначе придется бежать еще и четыреста…

Она смеется. Пытаюсь состроить серьезное лицо, ведь не шучу же — знаю, что это сделаю.

— Жадина-говядина! — дразнит меня Анна. — Зачем тебе столько золота?

— Чтобы у каждого из нас троих была своя медаль! Хотя нет… Пусть наш ребенок играет в эти бирюльки!

— Да, забавные игрушки будут у нашего ребенка! А мысль о том, что ты можешь не выиграть все дистанции, в голову случайно не приходила? — улыбается мне Анна.