Вселенная шай-ти
Шрифт:
Соне отмерили фунт презрения напополам с гневом. Конечно махара Тай-до-рю не могла не узнать за столько времени, что свет ее сына - калека. Яшэ Ли первым и рассказал.
– Прошу в дом. Обед уже на столе.
Соня вздохнула: аппетит у нее внезапно пропал начисто.
– Соня, пойдем, - взял ее за руку Ашай и мягко потянул за собой.
– С тобой ничего не случится. Ты мне веришь?
Она верила. Ему одному и верила, безрассудочно и безоговорочно.
И тогда, в Зверинце,
А она пообещала ему не бояться.
– Да, - и покрепче сжала ладонь своей тьмы.
Соня шла вперед будто сквозь вязкий кисель. За какой-то десяток шагов, что разделяли их от порога, она устала так, что ей хотелось только лечь, закрыть глаза - и не открывать их месяц.
Правую ногу свело острой судорогой, противно начала ныть спина, а голову обхватило стальным обручем - полный комплект за исключением простуды!
Соня провела тыльной стороной ладони по лбу, подняла глаза и наткнулась на колючий взгляд махары Тай-до-рю.
Атли-э словно из черной бумаги вырезали, хотя кожа у нее была почти белая, а одежда яркая, как оперение тропического попугая. Но Соня не видела этих цветов. Для нее мать Ашая сейчас походила на камень, поглощающий весь окружающий свет. Читала Соня когда-то о таком, не то в легендах Китая, не то Японии…
На грудь навалилась тяжесть - так при болезни бывало, когда любое, даже самое тонкое одеяло, плитой неподъемной казалось. Соня закусила губу, чтобы не закричать. Время текло медленно-медленно…
Ашай остановился. Улыбка у него была злая и тонкая. Она ему не шла. И прищуренные глаза - тоже.
– Ты знаешь, что это бессмысленно.
– Ну почему же? Думаю, еще пара минут, и проблема будет решена.
– Нет.
Голоса звучали как сквозь вату или воду, слова выпадали из рук на землю и никак не хотели нанизываться на нитку - собираться в предложения. Соня отмахнулась от них рукой, словно надоедливую муху отогнала: ей показалось, что на запястьях у нее висят гири килограмм по пять.
Воздуха сразу стало больше и получилось вздохнуть - не полной грудью, но достаточно, чтобы сознание немного прояснилось. А она и не заметила, как весь мир начал плыть перед глазами…
– Я не отдам его, - с усилием проговорила Соня.
– Он мой.
И всегда был ее. С того самого дня, как впервые приснился: он тогда еще был незнакомцем, и каждую встречу у него была разная внешность и голос, иногда даже пол, а она только и умела, что под одеялом прятаться от кошмаров.
Она не забыла.
Просто вспоминать было больно. Без него - больнее.
Шей-ти вздрогнула и совсем иначе посмотрела на Соню: как на возможного врага. А сама девочка уговаривала себя сделать еще три шага. Всего три шага до чужого дома и… признания?
Заявления своего права на тьму.
– Не дойдешь.
На Земле ее часто ругали за баранью упертость и желание поступать вопреки добрым советам, умным словам. Знала бы, где пригодятся эти качества - не старалась бы от них избавиться, начать вести себя мягче.
Один.
На чистом упрямстве - дойдет. Это нужно было - Ашаю, ей, им. Доползет, если придется.
Перед глазами стояла мутная белая пелена в черные точки.
Два.
Она обдумает происходящее потом, когда они будут одни, в безопасности квартиры.
А пока у нее просто подкашивались ноги - если бы не шедший рядом Ашай, давно бы уже упала.
Не упадет.
Выдох сквозь зубы.
Пирожок с таком махаре, а не ее тьма! Не отдаст!
Три.
Силы кончились как-то сразу и все.
Краем сознания Соня услышала звук бьющегося стекла, но значения этому не придала - мало ли! И не до того было. Надвигающаяся темнота расцвела золотыми всполохами и сияющей пылью, густым прозрачным медом потекла с рук.
Ашай рядом выдохнул, вздохнул и неожиданно подхватил ее на руки, хотя самого шатало, что тополь в бурю.
– Соня…
Соня сжала в кулаках шитую серебром ткань жилетки и устало уткнулась лбом Ашаю в район ключиц.
– Ммм?
– Еще нельзя спать…
– А я и не сплю, даже не пытаюсь!
– волевым усилием открыв глаза, заспорила Соня. Не то чтобы у нее как-то сильно получалось…
Соня окинула взглядом стоявшую в метре от них Атли-э, и в груди у нее поднялось редкое по своей силе злорадство. Той, чтобы остаться стоять, даже Яшэ Ли оказалось мало - в косяк пришлось вцепиться.
Ашай чувствовал себя совершенно счастливым.
– Махара моя, в дом твой, под сень границ твоих…
Слова заученно падали с губ, сплетаясь в узор древнего обета. Пока не встретит свой свет, тьма находится под опекой главы рода и решения может принимать только с оглядкой на него.
Кончено!
Не было над ним больше власти ничьей, кроме Сони. Нет, и не будет больше.
– … свет свой. И реку тебе - нет больше тьмы беспроглядной в душе моей, сиянием она озарилась, и крепки мои клятвы пришедшей и выбравшей. Я оставляю твой дом с благодарностью и смирением, уходя служить той, кто жизни и вечности мне дороже стала.
– И что ты собираешься делать?
– сухо спросила Атлт-э, принимая сказанное.
– Семью променяв на калеку?
– Мой свет сияет ярко. Я не считаю его калекой, - вежливо ответил Ашай. Он надеялся разойтись худым, но миром.