Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Эм…
– Я тебе сейчас все объясню, только, может, на балконе посидим? Стоять себе самим памятниками, выражаясь твоим языком, не очень-то удобно. А разговор предстоит длинный.
Соня согласно кивает: мудрое предложение. Тем более, что их балкон был вовсе даже не балконом, а оранжерей. При осмотре квартиры Соня успела найти низкий резной диван с подушками и такой же столик, скрытые за цветами в горшках, а еще - небольшой фонтан.
Здесь они и устроились: Соня подобрала под себя ноги, а Ашай, удовлетворенно застонав, растянулся на пестром покрывале во весь свой немаленький
– И прежде чем начнется серьезный разговор, сообщаю, что обед сегодня готовлю я, - произнесла внезапно Соня.
– Мой свет, ты не обязана…
– Но я хочу.
Ашай слушал ее уверенность, задумчиво глядя в потолок, а потом кивнул, улыбнувшись светло и радостно.
– Но я тебе помогу, хорошо?
– Можешь разговором развлечь, - предложила девочка, - если силы будут. Или просто рядом посидеть и поподсказывать, что и где лежит и какие продукты и для чего используются. Я хоть и многое запомнила, но далеко не все.
– Договорились.
Ашай молчал минут десять: Соня не торопила его, понимая, что ему надо собраться с мыслями. Вместо этого она начала складывать из захваченных с кухни фруктов башню, прикидывая какое цветовое сочетание будет лучше - фиолетовые груши с малиновыми яблоками или желтый виноград с зеленым баклажаном?
– Из того, что ты не слышишь и только предполагаешь, что это такое, я делаю вывод, что подобного дара лишена вся твоя цивилизация? Я прав?
– Можно и так сказать, - оторвалась от своего занятия Соня.
– У нас об эмпатии можно прочитать только в сказках.
– Ммм?
– Эмпатия - это умение чувствовать или видеть чужие эмоции. И в действительности люди ей не владеют.
– Ты так думаешь, или озвучиваешь научный факт?
– Думаю, - призналась Соня.
– Но и наукой эта способность не зафиксирована. Разве что… Бывает, когда человек очень-очень тебе близок и дорог, ты можешь почувствовать, если с ним что-то плохое случилось. Даже если между вами тысячи километров.
– Значит, какие-то зачатки у твоей расы есть, как я и думал, - удовлетворенно заключил Ашай.
– Это хорошо.
– Почему?
– Потому что если бы было иначе, то границу в доме моей махары ты даже не почувствовала. Тебе бы просто стало плохо, на ровном месте. Неуютно. А объяснить, и уж тем более, что-либо сделать с ней, ты не смогла бы.
Против воли вернулась память о пережитом дне. Махара была права лишь в одном: он бы сумел сам провести Соню за собой и представить, как должно, - только потом бы слег дней на десять, если не больше. И Фенх бы орал сначала на него, потом на Соню, а затем заявился бы на правах лекаря в дом Ли и высказал его родителям все, что он о них думает. На эмоциях он и не на такое вытворял. Но так - уже не стало. И там, в бывшем родном доме, ему не пришлось вести их обоих на одном себе - Соня пошла сама, не отступив ни разу, и сказала все верно.
– Это ты про ощущение вязкости и лишних пятидесяти килограмм на руках и ногах?
– вспомнила Соня.
– Оно для тебя так выглядит?
– приоткрыв правый глаз, Ашай внимательно осмотрел Соню с макушки до пяток.
– Я бы скорее описал границу как метр сжатого горячего воздуха между холодными потоками. Предметы, находящиеся за ней, всегда не совсем четкие, словно размытые. Побочный эффект, если граница проходит по саду, а не стенам.
– Стоп, - пытаясь свести озвученное в одну картинку и ухватить мелькнувшую на этом фоне мысль, остановила Ашая Соня.
– Стоп-стоп-стоп… Ты хочешь сказать, что подобная граница есть в каждом доме?! И у нас?!
– Именно. Но наша граница для тебя иначе чувствуется. Может быть, как прикосновение легкой скользящей ткани? Я не уверен.
– Как теплое одеяло, - удивленно подтвердила Соня.
– Когда я зашла в дом, мне показалось, что меня завернули в теплое одеяло… И здесь безопасно.
– Да.
– Выражение ‘мой дом - моя крепость’ только что обрело для меня новый смысл, - заключила Соня, думая, что она живет в безмерно странном мире. И дальше он будет еще странней.
– А если границы нет? Тогда что?
Ашай вздохнул, перевернулся набок и подгреб к себе девочку. Соня коротко вскрикнула от неожиданности, недовольно засопела, а потом расслабилась и сползла ниже.
– И все-таки?
– Это плохо, мой свет. В такой дом может зайти кто угодно с недобрыми намерениями. Болезнь, несчастье и горе, тяжелая утрата - от них почти не будет защиты, - ответил Ашай.
– Свет моего деда выросла в доме без границы. Она… у нее долгое время было очень слабое здоровье. И после встречи с дедом - тоже.
– То, что ты сказал, звучит как суеверие.
– Соня вспомнились рассыпанная соль, черные кошки и проходы под лестницами, но мысль, что все не так просто, исчезать никуда не собиралась.
– Но человек же болеет от вирусов, усталости, а несчастья - просто случайности и стечения обстоятельств… - Или ты имеешь в виду что-то другое, да?
– Да. Есть, конечно, и вирусы, и генетические болезни, и последствия собственных не-действий, но есть и другое. Как Темные дни, когда мы не выходим без веской причины за порог своих домов, - попытался объяснить Тай-до-рю Соне.
– Это другая, более тонкая грань мира, которую далеко не всегда получается увидеть. Но она существует.
Ашай замолк, зарываясь пальцами в мягкие Сонины волосы и словно бы что-то сопоставляя.
– Ты знаешь, о чем я говорю, мой свет. Иначе не передергивалась бы на ровном месте, как будто до тебя кто-то дотронулся. И не всматривалась бы в темноту каюты, ожидая не то нападения, не то удара. Я видел, еще на корабле.
– А на сквозняк или нервное ты мое поведение почему не списываешь?
– спросила Соня.
– После того количества успокоительных, которое тебе Фенх в чай утром и вечером капал?
– уточнил Ашай, хитро прищурившись.
– Мы называем их гостями-с-той-стороны. И именно из-за них дома скрываются за границей.
– А у бабушки за домом следил домовой, - неожиданно для себя призналась Соня, думая о Графе.
– Все-таки чувствуете… - и встряхнув головой, шай-ти добавил: - Поэтому мне показалось, что чем подставлять свой дом под угрозу, а с ним и тебя, лучше будет, если встреча пройдет на другой территории. Лучше - нейтральной, но тут уже выбирать не приходилось.