Всеми правдами и неправдами

Фомичев Алексей Сергеевич

– Сколько до форпостов отсюда?

– По прямой километров двадцать пять. Дорога накрутит еще пять—шесть.

Дора откинула челку со лба, с вызовом спросила:

– Вы меня, конечно, туда не довезете?

Седой глянул на Нэда, хмыкнул, в задумчивости почесал лоб.

– Ясно… придется самой…

– Какой самой?! Ты и километра не пройдешь, – вставил Нэд.

– Ну, как выйдет. Мужчины боятся…

– Послушай, милая, – перебил ее Седой. – Здесь не парк свиданий и не фонд попечителей. Нечего строить из себя слабую обиженную особу.

Никто тебя не гонит. Хочешь – езжай с нами. Доставим в лучшем виде… если сами доедем. Из Ламакеи легче попасть на форпост, чем из Зоны. Не хочешь – решай свои проблемы сама.

Дора фыркнула, с вызовом посмотрела на Нэда.

– Ну а ты? Поедешь к мятежникам? Один?

Нэд не ответил, встал из-за стола, многозначительно посмотрел на Седого и вышел из дома. Прошел во двор, где копался хозяин, чинивший скамейку.

Хлопнула дверь, на крыльцо вышел Седой. Закурил, глубоко затянулся и тонкой струйкой выпустил дым. Блеснул зубами.

– Язва она еще та.

Они прошли чуть дальше, чтобы хозяин не слышал разговора.

– Вы точно пойдете в Пески?

– Да. У нас другого выхода нет. Потом через Ушкур к границе, и все.

Нэд кивнул, поковырял кроссовкой землю.

– У меня в загашнике пятьсот штук зелени. Половина заказчика. Я не стану рисковать ими и своими ребятами ради того, чтобы доставить взбалмошную репортершу куда ей заблагорассудится. Даже не проси.

– Я и не прошу. Покажешь по карте дорогу к форпосту.

Седой стряхнул пепел с сигареты, повернулся к нему:

– У тебя с головой все в порядке? На юг сейчас не пройти. Первым делом всегда перекрывают пути к Ламакее, чтобы противник не смог помощь получить. Тебя шлепнут за десять километров от Хотога.

– От чего?

– Хотог – город, ближняя база армейских форпостов.

– Я попробую…

– …сказал слепой, садясь за руль. Я смотрю, тебе память напрочь отбило, если забыл, что такое – передел в Зоне! Видишь там лес?.. За ним начинается степь. Ровный стол земли. Два озерца, маленькое болото, и все. А вокруг только травы. Так, небольшой кусочек Дикого поля. Ни спрятаться, ни свернуть. Все как на ладони.

Нэд задумчиво смотрел вдаль, словно пытался за далекой стеной леса разглядеть степь. Седой бросил окурок, сплюнул, вытер губы платком. Глянул по сторонам.

– А на западе степи нет?

– Почти нет. Только вокруг Песков. Но там пойдет гористая местность. Так себе горы, холмы, собственно. Но спрятаться всегда можно. Да и боевики Тивера снуют – охраняют землю. Сейчас уж точно все перекрыли.

Нэд отвел взгляд, вздохнул. Перспективу Седой нарисовал мрачную. Никто не станет разбираться, что за гости. Шлепнут, скинут труп с дороги, и все дела. Мечислава добьют, оставят Дору – для забавы. Ее, похоже, мечтает заполучить каждый бандит Зоны. Как она только отважилась поехать сюда. Самоуверенная чертовка…

Он вдруг вспомнил ее прошлой ночью. Страстную, покорную, тающую в его руках, неутомимую, жадную до ласк… Что с ней утром творится?..

Бросить

одну невозможно – он этого никогда не сделал бы и раньше, а теперь и подавно. Но что делать?..

– Дорога до Хотога одна?

– Нормальная одна. Есть еще заброшенный грейдер, но он здорово искорежен. Когда-то по нему мятежники отводили войска, ну, ругийцы и разбомбили. Проскочить можно, но велик риск налететь либо на мину, либо на бандитов. И потом, грейдер в конце сворачивает к трассе. И на развилке уж точно кто-то дежурит.

– А трасса ведет к Хотогу?

– К Ностару. Это километров семьдесят восточнее.

– Зачем такой крюк? Хотог ведь ближе?

– Ну, это ты у армейцев спроси, они маршрут прокладывали… Видимо, потому что Хотог стоит на самой границе форпоста. Там склады ставить опасно – могут напасть. А Ностар километрах в трех от линии укреплений.

– Ночью боевики тоже на дороге сидят?

Седой пожал плечами.

– Когда как. Если ждут добычу – да. А так могут поставить тээмку и уйти. Ты что, решил-таки идти к Хотогу?

Теперь Нэд пожал плечами. Глянул на часы.

– Можно попробовать. Одна машина – не добыча. Нас ловить – спугнуть серьезную дичь. Проскочим ночью. Сам говоришь – степь. Дорога широкая, не обязательно по грейдеру ехать.

Седой посмотрел на него, как на больного. Чуточку раздраженно сказал:

– Ты хоть раз здесь был? Ах да, память!.. Ровная как стол – для танка или БТРа. Лучше для вертолета. Я же говорил, были бомбежки. Колдобины еще те. Днем ладно, а ночью влетишь в воронку на полной скорости, и все.

– Поеду медленно.

– Медленно – это километров пять в час… Слушай, ты нормальный парень. Чего этой кукле потакаешь? Пусть болтает что угодно. Она в жизни не видала, что бывает с пленницами боевиков. Ее здесь каждая собака знает, мужики слюни пускают, когда телевизор смотрят. Да на части порвут еще у машины. А довезут на базу – за день затрахают до смерти. А вас шлепнут тут же, не сходя с места. Пойми – это не шутка. В степи сейчас война. Разведчики банд шныряют, одна-две машины. Налетят, постреляют, кинут по паре гранат и врассыпную. Кто следующих искать, кто раны зализывать и приятелей хоронить. И так каждый день!

Нэд молчал. Слушал, искал варианты, пути, способы проскочить незаметно… и не находил. Седой прав. И не в дороге дело, а в сумасбродной девчонке. Некуда ехать, и баста! У нее крыша после Дологона поехала, лезет в руки бандитов и всех тянет. А он, дурак, уши развесил!..

Седой закурил по-новой, глянул на часы, перевел взгляд на стоящие под навесом грузовики. Водители уже сновали возле них, проверяли колеса, смотрели моторы. Охрана куда-то умотала, не видно.

– Есть еще один вариант, – сказал он вдруг. – Трасса в пятистах метрах. Армейские колонны сюда часто заезжают, если охрана большая. Минут сорок—пятьдесят отдыхают – и дальше, к Ностару. Колонны ходят раз в два месяца туда и обратно. Можно дождаться их, судя по срокам, они со дня на день приедут.