Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
В искусстве, как и в жизни, всё запутанное бесплодно.
В истории живые всегда торжествуют над мертвыми.
В мировой истории всегда повторяется одно поразительное явление: именно самые энергичные люди в наиболее ответственные минуты оказываются скованными странной нерешительностью, похожей на духовный паралич.
В самом худшем, что случается на свете, повинны не зло и жестокость, а почти всегда лишь слабость.
В удачливой игре благие намерения быстро исчезают.
В этом одна из тайн почти
Великая страсть, связывающая двух любовников, не может сразу смениться простой холодностью и бездушной учтивостью: раз воспламенившись, чувство продолжает тлеть и только меняет окраску; вместо того чтобы пылать любовью и страстью, оно распространяет чад ненависти и презрения.
Великие и благие дела всегда сплачивают людей.
Великий пример всегда либо развращает, либо возвышает целое поколение.
Великое отчаяние всегда порождает великую силу.
Все мещанские добродетели – надежный щит от требований мирно текущих будней: осмотрительность, рвение, здравомыслие – все они беспощадно тают в пламени одной-единственной решающей секунды, которая открывается только гению и в нем ищет свое воплощение.
Все предметы бессмертной природы лишены смысла, пока их не познали смертные и не возлюбили земной любовью.
Всегда, прежде чем может быть возведено что-то новое, должен быть поколеблен авторитет уже существующего.
Всякое желание есть смятение духа, а всякое служение – мудрость.
Всякое истинное творение вырастает из темного перегноя творений отвергнутых.
Всякое страдание становится осмысленным, если ему дана благодать творчества. Тогда оно становится высшей магией жизни.
Всякое стремление достичь недостижимого, осуществить неосуществимое становится в искусстве и в жизни неодолимой силой: плодотворно только чрезмерное, умеренное же – никогда.
Где бессилен гнев, там остается еще насмешка.
Гений, стремящийся к звездам, может в случае необходимости и шагать по людям, может пренебрегать мелкими, преходящими явлениями, чтобы следовать более глубокому смыслу, тайному велению истории.
Гений человека всегда одновременно и его рок.
Героизм не знает никаких инстанций – ни отечества, ни победы, ни успеха, ни опасности – кроме высшей инстанции – собственной совести.
Героизму всегда присуще безумие.
Даже могущественный борец лишь понапрасну растрачивает свои силы, если всегда и упорно сражается один против всех.
Даже самый умный человек замечает всегда последним, что он ведет себя недостойным образом.
Деспотические натуры не терпят советников, которые хоть раз оказываются умнее их.
Для бедняков гордость – непозволительная роскошь.
Для мужчины нет гнета более бессмысленного и неотвратимого, чем быть любимым против воли, – это пытка из пыток, хотя и вина без вины.
Для того чтобы нанести сердцу сокрушительный удар, судьба не всегда бьет сильно и наотмашь; вывести гибель из ничтожных причин – вот к чему тяготеет ее неукротимое творческое своеволие.
Для того чтобы отстоять свою добродетель, необходимо, чтобы кто-нибудь покусился на нее.
Доступность сокровища всегда лишает нас почтения к нему.
Духовная близость мужчины и женщины отделена от физической лишь незаметной чертой, которую иная взволнованная минута или неосторожное движение могут легко стереть.
Едва лишь в политике в виде исключения блеснет ясная, разумная идея, как ее искажают неумным исполнением.
Если тронуть хотя бы волос в бороде дьявола, он непременно вцепится тебе в загривок.
Если человек непременно хочет взяться за безнадежное дело, то коварный случай с готовностью идет ему навстречу.
Естественным рефлексом человека является отнюдь не самоутверждение, а приспособление своего образа мыслей к образу мыслей своей эпохи, капитуляция перед чувствами большинства.
Есть два рода сострадания. Одно – малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание – истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать всё, что человеческих силах и даже свыше их.
Жребий всегда падает на того, кто его не ждет.
За деньги покупают власть, а из власти чеканят деньги.
Идеалы существуют лишь для того, чтобы на них наживаться.
Идея, если гений ее окрыляет, если страсть неуклонно движет ее вперед, превосходит своей мощью все стихии.
Из гранита жестокости и несправедливости воздвигаются великие государственные сооружения, и неизменно фундаменты их скреплены кровью; в политике неправы только побежденные, неумолимой поступью шагает история через их трупы.
Излечиваешься от одной иллюзии с тем, чтобы завтра же неутомимо пуститься на поиски другой.
Искусство многообразно, но высшая его форма та, что в своих законах и проявлениях наиболее родственна природе.
Истина принадлежит лишь тому, кто ее себе завоевал.
Историческое деяние бывает закончено не только когда оно свершилось, а лишь после того, как оно становится достоянием потомков.
История – великолепный драматург; она умеет находить как для своих трагедий, так и для своих комедий блестящую развязку.
История обычно оправдывает победителя и осуждает побежденных.