Всемирная история в 24 томах. Т.2. Бронзовый век
Шрифт:
Что касается второй таблицы, то она производит впечатление беспорядочной выписки самых разнообразных дополнительных положений с прибавлением обширного тарифа цен различных товаров. К некоторым статьям, выписанным в первой таблице, писец добавлял замечания о том, что внесло новое законодательство в старое право.
В хеттских памятниках право несколько детализировано по сравнению с законами Хамурапи. По крайней мере, если таблички богазкейского архива дают нам полную картину хеттского законодательства, то такой вывод кажется бесспорным.
Например, кража различных видов скота в различных
В других случаях следует искать причину большей детализации законодательства хеттских царей в большей сложности социально-экономических условий Хеттской державы, объединившей в XIV в. до н. э. на сравнительно долгий срок обширную территорию.
В одном отношении хеттское право было значительно более совершенным, нежели законы Хаммурапи, а именно в отношении кары за убийство. Умышленное убийство каралось двойным штрафом, по сравнению с убийством, когда "грешит лишь рука". Значит, хеттский законодатель принимал во внимание наличие злого умысла или отсутствие его у виновного.
В позднейшей переработке первой таблицы в случаях убийства купца предусматривались три возможные причины преступления. Убийство купца с целью грабежа, убийство из мести, а не из корысти и, наконец, убийство по неосторожности. А что касается законов Хаммурапи, то злая воля в них учитывалась в очень малой степени.
По сравнению с законами шумеров, ассирийцев, евреев, египтян, хеттские законы при первом поверхностном взгляде кажутся более мягкими. Однако следует подчеркнуть, •по эта мягкость хеттских законов является лишь кажущейся. По отношению к рабам эти законы были чрезвычайно жестоки, а по отношению к свободным более гуманны.
Свободный человек должен был платить за кражу лишь штраф двенадцать сиклей, заменивший штраф в одну мину (60 сиклей или около половины килограмма серебра), установленный более древним законодательством. Раб за то же преступление платил меньший штраф, и платил конечно же не он сам, а его хозяин. Но зато раб карался обрезанием ушей и носа.
В случае поджога свободный должен был лишь снова построить дом, но «если раб поджигает дом и если (даже) хозяин его возместит убыток, то рабу отрезают нос и уши сто хозяину».
Подобная же дифференциация в наложении кары по отношению к свободным и рабам имеется и в статье, связанной с представлением о магическом употреблении чьим-либо именем с целью причинить вред: «...если свободный человек убьет змею и назовет при этом имя кого-либо, то он должен уплатить за это мину серебра. Если же это сделал раб, то он должен за это умереть».
Вообще через все законы хеттских царей проходит красной нитью противопоставление раба свободному человеку. По отношению к непокорным рабам хеттские законы были значительно более жестокими, нежели законы Хамурапи. Вавилонский раб за сопротивление своему господину подвергался отрезанию уха, а хеттский раб предавался мучительной смерти.
Возможность брака раба со свободной женщиной была ограничена. Наряду с двумя статьями, допускавшими брак раба со свободной женщиной, мы имеем две статьи, которые должны были препятствовать сожительству свободной женщины с рабом. Рабы, от сожительства с которыми хеттские законы стремились удержать свободных женщин, были конечно же не рядовыми рабами, а рабами, занимавшими привилегированное положение, подобное «рабу сокровищницы» или «рабу престолонаследника». Что же касается большинства рабов, которые не владели ценным имуществом, то они, конечно же, не могли заплатить требовавшуюся «цену жены».
Сразу несколько документов свидетельствует о том, что рабы были лишены средств производства. Один из документов говорит о положении рабов в хозяйстве крупного рабовладельца.
Это царская дарственная грамота рабов, скота и земли, датированная концом XIII в. до н. э. Эта грамота была дана одной из дворцовых женщин высокого ранга. Здесь за перечислением общего количества рабов по возрасту и профессии следует перечисление скота «десять голов крупного скота челяди, десять голов крупного скота домоповинности царю, сто пять овец, две лошади, три мула». Первый пункт перечисления дает основание думать, что рабам в большом имении могло принадлежать некоторое количество скота, которое, однако, включалось в состав собственности рабовладельца. Перечисление скота сменяется перечисление земельных участков, но здесь нет указаний на то, чтобы часть земельных участков принадлежала рабам. Основная масса скота, а также вся земля находились в непосредственном владении землевладельца и рабовладельца.
В маленьких же хозяйственных наделах тяжело вооруженных воинов рабы не владели и скотом. Как об этом свидетельствует одна из статей закона: «...если воин и его оруженосец вели совместные хозяйства и разъединяются и разделяют свой дом, то воин может, если их хозяйству принадлежит десять голов (то есть рабов), взять семь голов, три головы может взять оруженосец. Крупный и мелкий скот они делят так же». О скоте рабов здесь нет речи, хотя упоминание его было бы весьма естественным при подобном дележе.
В пользу того, что раб, как общее правило, был лишен имущества, говорят и статьи закона, посвященные карам рабов за их преступления, поскольку они свидетельствуют об ответственности рабовладельца за убытки, принесенные его рабом.
Хеттские законы были жестокими в отношении рабов-военнопленных, однако, они не были мягкими и по отношению к тем свободным, которые попадали в положение раба-должника. Оговоров, которые имеются в аналогичном случае в памятниках ассирийского права, о хорошем обращении с подобными бедняками, хеттские законы не содержат.
Рабовладельческая знать, наиболее мощная и склонная к насилиям в отношении экономически слабых слоев общества, могла остаться почти безнаказанной за совершаемые ею преступления.
Крупные рабовладельцы могли, не боясь угрозы применения к ним принципа «око за око, зуб за зуб» и права кровной мести, расправляться со всеми неугодными им лицами, ведь новое законодательство хеттских царей требовало уплаты пени не только в случае увечья, но и в случае убийства. За преднамеренное убийство виновный должен был отдать семье убитого четырех рабов, а за убийство по неосторожности — двух рабов. По более позднему дополнению к законам убийца платил серебром.