Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии
Шрифт:
Пропало, да пропало все, и было неприятно мне, так грустно-грустно. .. Чувствовал себя я потерянным каким-то, без души. Тогда я сердцем овладел, на дух свой волю наложил, и снова я увидел то, что было мне во сне».
Князь спросил: «Скажи, какою же она тебе предстала?»
Юй сказал: «О роскошная! О прекрасная! В ней все красиво—сполна! О великолепная! О красавица! Мне трудно до конца вам все о ней сказать! Не говоря уже о том, что в дальней древности таких никто не знал, но и средь нас живых таких не видывал опять-таки никто. То — красота редчайшего смарагда, то — вид какого-то алмаза дорогого. Не мне, не мне воспеть ее...
С ее появлением сиянье, сиянье такое явилось, как будто то белое солнце всходило, светя на стропила домов. Теперь, когда понемногу она ко мне начала подходить, вдруг стало ослепительно светло, как будто полная луна свои в меня направила лучи. Одно мгновенье, миг один — и красота ее лица вдруг зажила своею, новой жизнью. И стала так мила, да, мила, как цветок! От нее изошла теплота, да, да, теплота — как от светлого, редкого камня. Все краски, что есть, примчались и в ней воплотились... Нельзя, невозможно ее описать мне!
Когда всмотрелся б я в нее, то отняла б она собою свет очей моих...
И надет на ней был превосходный наряд: роскошные ткани, атласы, шелка и вышивки в лучших узорах. Нет лучшей одежды, пленительной краски — сияют они на весь мир наш. Оправила красивый наряд свой, закуталась в накидку, пелерину. Роскоши было немало, так тонок был вкус, что она не бросалась в глаза. Ее шаги были изящны и милы-милы. Сияла собой на все помещенья дворца. Мгновенье, да, лишь миг — она изменилась! Стала изящна, как ловкий дракон, летящий на тучах высоко.
Сняла пелерину свою, сняла и накидку из газа... Омытая настоем орхидей и пахнущая чудными духами, она была приветлива, мила и хороша в прислуживанье рядом, покорна скромным пожеланьям и душу умиляла мне».
Князь сказал: «Так вот она, скажи, какая великолепная! Попробуй мне ее изобразить в поэме».
Юй ответил: «Так, так. Извольте, хорошо.
Ах, как прекрасна и мила, мила святая фея! В ней — вся краса, которой полон мир с его двойной стихией сил. Она одета в наряд изящный, изящный, да, которым только любоваться. Напоминает колибри-птичку, когда расправит она крыло. Наружность ее себе равной не знает, ее красоте нет предела совсем. Мао Цян заслонялась своим рукавом, но не может ей служить образцом; Си Ши [120] закрывала лицо, но в сравнении с нею — красоты бы лишилась своей. Она очаровательна вблизи, а издали внушительна она. Сложенья она примечательного, совсем государевой стати. Смотреть на нее — весь взор твой наполнит. И кто б мог еще к ней добавить красот!
120
Мао Цян... Си Ши — знаменитые китайские красавицы древности (V в. до н. э.)
Я в сердце своем уж любил ее сам для себя и ей восхищался без меры. Но дружбы не было у нас, до теплых чувств далеко было, и не было возможности мне ей все изъяснить. Другие — никто на нее не взглянул, и Юй любовался, смотрел на нее. А наружность ее, как высокие горы, была недоступной какой-то. Ну как я могу говорить до конца? Лицо, красотою насыщенное и полное, полное ею, но строгою женской красой. А яшмовый облик ее в себе заключал теплоту и живительно-сочное нечто. Зрачки ее глаз лучились каким-то духовным, духовным великим свеченьем, и взгляд блистал красотою — лишь любоваться на него! Брови красиво срослись и вздымаются бабочкой, бабочкой моли, а красные губы так ярки, что выглядят киноварью. Так все естественно в ней густой, как вино, как вино, красотою; воля же стремится к спокойному тону, который проникнут весь сдержанностью. Она так мила, хороша, затворясь в покойный, покойный чертог свой, но так же проста и свободна, когда она вновь на людях. По праву ей нужен высокий чертог, чертог, чтоб идею ее развивать в нас. Порхая, она свободна ступает, не зная стеснений, с открытой душой. В движеньях своих, как дымка, как дымка, легка, и шаг ее нетороплив и, касаясь крыльца, дорогими камнями позванивает. Направляясь к алькову, где я, она долго, да, долго, внимательно смотрит, и мне кажется — струи волны готовы стать валом. Стояла, качаясь, склоняясь в нетвердой походке своей. В бесстрастном и чистом спокойствии вся, в спокойствии вся; мила и чиста; и в сосредоточенности всего существа не знает она надоедливой позы. В походке свободной своей она двигалась, двигалась все слегка лишь; и что она думала, вряд ли я мог догадаться. Казалось, хотела приблизиться, да, но вдруг отходила подальше; как будто совсем подходила — и снова назад оборачивалась.
Я поднял свой полог, ее приглашал, приглашал для объятий, желая всю душу свою отдать на любовную страсть. Но в ней целомудрие было и чисто, да, чисто и строго, и кончилось тем, что ко мне обращен запретительный жест. Ряд милых слов, да, милых слов в ответ; и изошло тогда благоуханье от уст ее, что орхидеев цвет. И дух мой слился с нею, да, слился с нею, в таком общенье раскрылось сердце к радости в любви. Лишь бог, что у меня в душе, проник в нее, но почвы не нашел в ней: в душе живой — там еле-еле жизнь, и никакой нет нити. Уста готовы согласиться, чтоб не делить, чтоб не делить на ты и я, со вздохом громко прозвучали в ней жалость, скорбь. В лице был легкий гнев, да, гнев, натянутость виднелась; нет, не могла себя проступком запятнать...
– =ГЛАВА 2=-
ИМПЕРИЯ В КОНЦЕ III - НАЧАЛЕ I ВВ. ДО Н. Э.
ОБРАЗОВАНИЕ ЦИНЬСКОЙ ИМПЕРИИ
Необходимость политического объединения разрозненных царств в единое сильное государство, способное обеспечить контроль над подвластным населением, безопасность границ и возможность захвата у соседних народов новых земель и рабов предопределила ход непрерывной междоусобной борьбы древнекитайских царств на протяжении V — III вв. до н. э. за преобладание. Объединение древнего Китая в тех условиях было возможно лишь в результате насильственного подчинения одному более сильному царству, территории всех остальных государств.
ОСНОВАНИЕ ИМПЕРИИ.
ЗАХВАТНИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЦИНЬ ШИ ХУАНДИ
Государством, способным стать ядром объединения страны к середине III до н. э. оказалось царство Цинь. Дальнейшие завоевания Циньского царства, завершившиеся образованием империи, связаны с именем Ин Чжэна (246 — 210). Ко времени вступления его на циньский престол граница царства Цинь на востоке достигала современного города Кайфына (в провинции Хэнань). В первые годы правления Ин Чжэна, которому в момент вступления на престол было всего 12 лет, государством фактически управлял упоминавшийся выше видный сановник Люй Бу-вэй — крупный торговец и ростовщик и одновременно крупный земельный собственник и рабовладелец. Сначала под руководством Люй Бу-вэя, но вскоре уже и самостоятельно Ин Чжэн, оказавшийся человеком железной воли, стал проводить еще более активную, чем его предшественники, завоевательную политику.
В 241 г. до н. э. царства Вэй, Хань, Чжао и Чу заключили между собой военный союз против Цинь. Однако эта мера была безуспешной. Они не могли противостоять экономически более сильному, централизованному Циньскому царству. В результате многолетней борьбы Ин Чжэн подчинил одно за другим все царства древнего Китая: в 230 г. до н. э. — царство Хань, в 228 г. — царство Чжао, в 225 г. — царство Вэй. В 222 г. было окончательно покорено царство Чу. В этом же году сдалось и царство Янь. Последним — в 221 г. до н. э. — было завоевано царство Ци.
Сделавшись главой огромного государства, Ин Чжэн избрал для себя и своих потомков новый титул — хуанди (император).
Позднейшие источники обычно именуют его Цинь Ши хуанди (Первый император империи Цинь).
Почти сразу после завершения завоеваний древнекитайских царств Цинь Ши хуанди предпринял успешные походы против гуннов на севере и государств Юэ на юге.
Страна, называемая китайцами Юэ, занимала огромную территорию на юге Китая. Здесь были расположены государства Юэ Дунхай (в современной провинции Чжэцзян), Миньюэ (в Фуцзяни) и Наньюэ, занимавшее обширную территорию, включавшую в себя южную часть современной провинции Юньнань, провинции Гуанси, Гуандун и часть Индокитая. Эти государства издавна находились в сношениях с древнекитайскими царствами Чу и У. В V—IV вв. до н. э. часть владений Юэ была завоевана царством У, но вскоре это царство само было завоевано государством Юэ. Затем государства Юэ подверглись нападению царства Чу, и часть их территории, включая и царство У, была присоединена к Чускому царству. При Цинь Ши хуанди циньские войска форсировали Янцзыцзян, вторглись во владения Юэ и заставили признать верховную власть Циньской империи на всей этой огромной территории.