Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии
Шрифт:
Разом вскинуты весла,
И нет сил опустить их:
Мы скорбим — государя
Нам в живых не увидеть. [104]
О деревья отчизны!
Долгим вздохом прощаюсь.
Льются, падают слезы
Частым градом осенним.
Мы уходим из устья
И поплыли рекою. [105]
104
Государя нам в живых не увидеть — имеется в виду не вступивший на престол Сян-ван, а его отец Хуай-ван (328 — 298 гг. до н. э. ), трагически погибший на чужбине. Долгое время воевавший с ним циньский царь Чжао ван предложил ему заключить мир и породниться. Побуждаемый советниками, после тяжелых поражений, Хуай-ван не посмел отказаться. Однако прибыв в назначенное место для переговоров, он попал в западню. Попытка бежать в соседнее царство не удалось — Хуай-ван был выдан врагам и умер пленником.
105
Мы выходим из устья и поплыли рекою — беженцы минуют место впадения в Янцзы притока (судя по всему, р. Ханьшуй) и продолжают свой путь уже по Янцзы.
Где Ворота Дракона? [106]
Их уже я не вижу.
Только сердцем тянусь к ним,
Только думой тревожусь.
Путь далек, и не знаю,
Где ступлю я на землю.
Гонит странника ветер
За бегущей волною.
На безбрежных просторах
Бесприютный скиталец!
106
Ворота Дракона (Луньмэнь) — восточные ворота столицы. Так же называлась одна из пограничных чуских застав — судя по некоторым реалиям, речь идет именно о ней.
И несет меня лодка
На разливах Ян-хоу. [107]
Вдруг взлетает, как птица.
Где желанная пристань?
Эту боль в моем сердце
Мне ничем не утешить,
И клубок моих мыслей
Мне никак не распутать.
Повернул свою лодку
И иду по теченью —
107
Ян-хоу — властитель легендарного царства Янго, после смерти превратившийся в могущественного духа речи. Он являлся людям в виде грозных водяных валов, губящих утлые суденышки.
Поднялся по Дунтину
И спустился по Цзяну. [108]
Вот уже я покинул
Колыбель моих предков,
И сегодня волною
На восток я заброшен.
Но душа, как и прежде,
Рвется к дому обратно:
Ни на миг я не в силах
Позабыть о столице.
108
Поднялся по Дунтину и спустился по Цзяну — огромное озеро (а точнее — целая система озер) Дунтин, расположенное в современной провинции Хунань, соединяется с рекой Янцзы (названной здесь просто «Цзян» — «Река»). Однако весь путь, здесь описанный, — скорее воображаемое путешествие. Именно так толкует его Ван И и другие комментаторы.
И Сяпу [109] за спиною,
А о Западе думы,
И я плачу по Ину —
Он все дальше и дальше.
Поднимаюсь на остров,
Взглядом дали пронзаю;
Я хочу успокоить
Неутешное сердце.
Но я плачу — земля здесь
Дышит счастьем и миром,
109
Сяпу («Берег реки Сяшуй»), или Сякоу («Устье Сяшуй») — место впадения в Янцзы нынешней реки Хань, которая считалась тогда продолжением своего притока — р. Сяшуй. На этом месте теперь расположен один из крупнейших городов Китая — Чхань.
Но скорблю я — здесь в людях
Живы предков заветы.
Предо мною стихия
Без конца и без краю.
Юг подернут туманом —
Мне и там нет приюта.
Кто бы знал, что дворец твой
Ляжет грудой развалин.
Городские ворота
Все рассыплются прахом!
Нет веселья на сердце
Так давно и так долго,
И печаль за печалью
Вереницей проходят.
Ах, дорога до Ина
Далека и опасна:
Цзянь и Ся протянулись
Между домом и мною.
Нет, не хочется верить,
Что ушел я из дома,
Девять лет миновало.
Как томлюсь на чужбине. [110]
Я печалюсь и знаю,
Что печаль безысходна.
Так, теряя надежду,
Я ношу мое горе.
Государевой ласки
Ждут умильные лица.
Должен честный в бессилье
Отступать перед ними.
Я без лести был предан. [111]
110
Девять лет миновало, Как томлюсь на чужбине — эти слова дали повод комментаторам утверждать, что стихи созданы позднее описанных событий. Однако скитанием на чужбине поэт мог считать и свое предшествующее пребывание послом в царстве Ци, которое по существу также было ссылкой.
111
Я без лести был предан — поэт намекает на свои предостережения столь печально закончившему жизнь царю. Эти предостережения и послужили причиной опалы Цюй Юаня.
Я стремился быть ближе,
Встала черная зависть
И дороги закрыла.
Слава Яо и Шуня, [112]
Их высоких деяний
Из глубин поколений
Поднимается к Небу.
Своры жалких людишек
Беспокойная зависть
Даже праведных этих
112
Слава Яо и Шуня — Яо (XXIII в. до н. э.) и его преемник Шунь (XXII в. до н. э) — легендарные государи китайской древности, служившие в конфуцианской традиции образцом совершенномудрых правителей. Они бескорыстно пеклись о своих подданных, управляя посредством «недеяния» и отличались предельной скромностью и простотой.
Клеветой загрязнила.
Вам противно раздумье
Тех, кто искренне служит.
Вам милее поспешность
Угождающих лестью.
К Вам бегут эти люди —
Что ни день, то их больше.
Только честный не с Вами —
Он уходит все дальше.
Я свой взор обращаю