Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии
Шрифт:

«Мэн-цзы»

Книга «Мэн-цзы» («Учитель Мэн») названа по имени своего предполагаемого автора, философа Мэн Кэ, жившего приблизительно в 372—289 гг. до и. э. Сейчас уже трудно с точностью сказать, что в этой книге принадлежит писчей кисти самого Мэн Кэ, а что собрано его учениками, однако ее можно назвать в числе немногих сочинений, древность текста которых не подверглась сомнению. Книга «Мэн-цзы» была включена в конфуцианское каноническое «Четверокнижие» вместе «Суждениями и беседами» Конфуция и составленными уже его внуком Цзы Сы (IV в. до н. э.) «Великим Учением» («Да сюэ») и «Учением о середине» («Чжуан юн»). Из последователей Конфуция Мэн-цзы, пожалуй, наиболее знаменит; он как бы завершает собой этап раннего, «чистого» конфуцианства, еще не «замутненного» никакими посторонними влияниями. Тем не менее его собственный вклад в учение довольно существенен.

Из нашего исторического «далеко» вся древность кажется однообразной, а ее развитие — едва

заметным, но в действительности всего одно столетие, отделявшее Мэн-цзы от Конфуция, многое изменило в Китае. Конфуций всю жизнь тщетно искал применения своим талантам государственного деятеля, но в его время монархи полагались только на наследственную знать, и на склоне лет философ с горечью должен был констатировать, что ничто не предвещает перемен к лучшему: «Птица-феникс не прилетает, Река не являет благовещного знака, а мой конец уже близок!» Во времена Мэн-цзы правители «Сражающихся царств» давно уже оценили подобных ему странствующих наставников мудрости. Крупные философы и их ученики были нарасхват: власть, запутавшаяся в бесконечных междоусобных войнах, интригах и внутренних смутах, нуждались в их советах. И конечно же, эти советы щедро оплачивались.

Когда-то Конфуций не решился пожертвовать своим единственным стареньким экипажем, чтобы достойно похоронить любимого ученика, Ян Хуэя, а выезд Мэн-цзы, в бытность его в царстве Ци, состоял из десятков колесниц и нескольких сот человек свиты. Главное же — изменился сам дух эпохи, он становился более демократичным, и в Поднебесной, жаждавшей объединения, многочисленная аристократия удельных владений уже доживала свой век. Именно поэтому в книге Мэн-цзы такое большое место занимают размышления о благе народа, о справедливом к нему отношении. Мэн-цзы вновь выдвинул древнюю концепцию «колодезных полей», согласно которой каждые восемь человек обрабатывали девятое поле для государя, т. е. поборы ограничивались приблизительно десятиной. В своих построениях Мэн-цзы на первое место ставил народ, затем — государство и только на последнее — самого государя. Философ не стеснялся говорить царям в лицо об их обязанности быть «отцами и матерями народа» не только по названию. Знаменитые строки поэта Ду Фу (VIII), рисующие трагический контраст между бедностью и богатством: «У красного крыльца запах вина и мяса, а на дороге — кости замерзающих людей!», восходят к упреку, брошенному философом владыке царства Лян.

Средством устранения противоречий внутри мира людей и достижения общего блага, по мнению Мэн-цзы, могли быть только человеколюбие и долг — понятия, о которых он не уставал напоминать всем и каждому. «Вы пришли сюда, не сочтя расстояние в тысячу ли за даль, — сказал, приветствуя его, лянский царь. — Наверное, у вас есть что-то, что пойдет на пользу моей стране?» И Мэн-цзы ответил ему: «К чему царь заговорил о пользе? Для меня существуют лишь человеколюбие и долг!» Следовать этим двум принципам было, с его точки зрения, обязательно для каждого — будь то даже сам Сын Неба, а если тот не выполнял должного, не относился к подданным гуманно, он в глазах Мэн-цзы не заслуживает звания государя. Как-то раз владыка царства Ци задал Мэн-цзы коварный вопрос, может ли подданный убить своего повелителя, и напомнил о весьма почитаемых конфуцианцами основателях династий Инь и Я, которые покусились на сюзеренов. «Преступившего человечность именуют злодеем, а преступившего долг именуют презренным, — ответил на это Мэн-цзы. — Презренных же злодеев именуют отверженными. Я слышал о том, что казнили некоего отверженного Чжоу, но не слыхивал, чтобы убили государя, ибо государь не может впасть в произвол».

Конечно, Мэн-цзы нельзя отнести к радикалам — приводимый в нашей антологии отрывок свидетельствует как раз об этом, — но он внес в конфуцианство весьма важный элемент, многие века впоследствии сдерживавший китайский абсолютизм. А главное — Мэн-цзы верил, что человек от природы добр и надо лишь развить в нем врожденные качества, чтобы достичь всеобщего благоденствия. Иными словами, он, как многие великие люди, был немного утопистом.

ИЗ КНИГИ «МЭН-ЦЗЫ»

Некто Сюй Син, проповедующий учение Божественного Пахаря, [99] прибыл в Тэн из царства Чу. [100] Вступив на порог дворца, он обратился к царю Вэнь-гуну [101] со словами: «Пришедший издалека, наслышан о гуманном правлении государя. Хотелось бы, получив землю для поселения, стать Вашим подданным». Вэнь-гун указал ему место. Последователей же Сюй Сина было несколько десятков; все они были одеты в сермяги, плели туфли и вязали циновки, дабы снискать себе пропитание.

99

Учение Божественного пахаря — имеется в виду Шэнь Нун, один из Трех мифических Владык, якобы правивших поднебесной в самой глубокой древности. Шэнь Нун «вымыслил земледельческие орудия, научил человеков различным образом обрабатыванию полей. Известны были ему ядовитые и целительные растения, да и вымыслил науку врачебную. Врачи и земледельцы разумеют его своею главою, все же прочие китайцы благотворителем своим. Учредил торжища для размена хлебных зерен, учредил меры к предотвращению обманов в таковых менах. Ему же присваивают сочинения нескольких земледельческих книг и одной врачебной, которая и поднесь служит общим наставлением для всех и каждого» («Записки, надлежащие до истории, наук, художеств, нравов, обычаев и проч. китайцев». М., 1788). Однако под учением Божественного пахаря, по-видимому, подразумеваются не только эти книги, но и вся «Школа аграриев» («Нунцзя») в целом, которую историк Бань Гу (I в. н. э.) упоминает в числе основных философских школ Древнего Китая. Сюй Син был крупным представителем этой школы.

100

Прибыл в Тэн из царства Чу — Чу, расположенное на юге, в основном на территории современной привинции Хунань и соседних с ней провинций, было одним из самых крупных и могущественных царств Древнего Китая. Однако оно считалось в какой-то степени «варварским», ибо на его территории жило много некитайских племен, а само оно находилось на окраине Поднебесной. Напротив, Тэн — небольшое царство, расположенное на северных границах Чу, но, несомненно, с более развитой культурой. Переехав из Чу в Тэн, философ тем самым отдал предпочтение культуре и гуманному правлению перед могуществом и богатством.

101

Обратился к царю Вэнь-гуну — время царствования этого тэнского государя точно установить трудно; известно лишь, что он правил в IV в. до н. э.

Ученик Яэнь Ляна, Чэнь Сян, и его младший брат Цзай, взвалив на плечи свои сохи, тоже пришли в царство Тэн из Сун и сказали: «Мы наслышаны о Вашем совершенномудром правлении, государь. Вы совершенномудрый человек, и мы хотим быть Вашими подданными!» Чэнь Сян повидался с Сюй Сином и испытал великую радость. Он отринул собственное учение и стал учиться у него.

Чэнь Сян повидался и с Мэн-цзы и передал ему речи Сюй Сина: «Тэнский государь — поистине мудрый правитель, однако не слыхал о Пути. Мудрые пашут вместе с народом ради пропитания, сами готовят пищу и управляют. Ныне же тэнский царь имеет амбары и сокровищницы, чтобы кормиться, обирая народ, — где же его мудрость?!»

Мэн-цзы в ответ сказал: «Учитель Сюй, конечно же, ест только выращенный им самим хлеб?»

—Да, это так.

—Учитель Сюй, конечно же, носит им самим сотканное платье?

—Нет, учитель просто надевает сермягу.

—Носит ли учитель Сюй шапку?

—Носит.

—Какую же?

—Белую холщовую.

—А он сам выткал холст?

—Нет, сменял на зерно.

—Отчего же он не сам его ткал?

—Это помешало бы хлебопашеству.

Затем Мэн-цзы сказал:

—А ведь учитель Сюй готовит пищу в железных котлах и глиняных мисках, а пашет железом?

—Да, это так.

—Сам ли он их делает?

—Нет, — ответил Чэнь Сян, — выменивает на зерно.

—Ах, значит, когда зерно меняют на сосуды, то не обирают гончаров и плавильщиков? Да и когда гончары и плавильщики меняют сосуды на зерно, они ведь не обирают землепашцев?! Почему он не изготавливает все потребное ему у себя дома? Разве учителя это не удручает?!

Чэнь Сян ответил:

—Нельзя же заниматься всеми ремеслами и обрабатывать землю!

—Значит, совмещать с обработкой земли можно только управление Поднебесной?! Нет уж, есть удел великих людей, и есть удел малых. Если бы каждый делал сам все, что дают человеческому телу сто ремесел, и пользовался бы только вещами собственного изготовления, весь народ не знал бы отдыха. Потому и говорят: «Можно утруждать свой ум, и можно утруждать тело. Утруждающие ум управляют людьми, а утруждающие тело людьми управляются». Управляемые кормят других, а управляющие от них кормятся. Таков общий закон Поднебесной.

Гл. «Тэнь Вень-гун», ч. 1

Некий житель царства Ци [102] имел в своем доме жену и наложницу. Когда их супруг отлучался, то непременно возвращался сытым и пьяным. Если же жена спрашивала, с кем он пил и ел, то оказывалось, что все это были знать и богачи. Тогда его жена сказала наложнице: «Когда наш супруг отлучается из дому, он непременно возвращается сытым и пьяным, если же спросишь, с кем он ел и пил, оказывается, что все это знать и богачи. Однако еще ни один почтенный человек к нам не заходил. Пойду-ка я разузнаю, куда это ходит муж!»

102

Некий житель царства Ци — царство Ци располагалось на п-ове Шаньдун, было известно своей культурой и развитой морской торговлей. При царе Хуань-гуне (685— 643 гг. до н. э.) стало первым царством, добившимся гегемонии в Поднебесной. Во времена Мэн-цзы в нем процветали науки, велось обширное строительство, а знать Ци купалась в богатстве и роскоши.

Поделиться:
Популярные книги

Проиграем?

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.33
рейтинг книги
Проиграем?

Последний из рода Демидовых

Ветров Борис
Фантастика:
детективная фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний из рода Демидовых

Темный Лекарь 3

Токсик Саша
3. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 3

Черный Маг Императора 9

Герда Александр
9. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 9

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Последний попаданец 9

Зубов Константин
9. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 9

Кодекс Охотника. Книга XII

Винокуров Юрий
12. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
аниме
7.50
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XII

Воин

Бубела Олег Николаевич
2. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.25
рейтинг книги
Воин

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18

Генерал Скала и сиротка

Суббота Светлана
1. Генерал Скала и Лидия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.40
рейтинг книги
Генерал Скала и сиротка

Наследник с Меткой Охотника

Тарс Элиан
1. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник с Меткой Охотника

Кодекс Крови. Книга IХ

Борзых М.
9. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IХ

Энфис 3

Кронос Александр
3. Эрра
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 3