Всемирный, глобальный, надвигающийся (сборник)
Шрифт:
– Да, всенепременно стоит употребить, – подхватили ученые, и Фролыч открыл шкаф с большими стеклянными сосудами.
Иероним остался сидеть на месте, усердно проводя эксперименты. Однако работа не клеилась, ещё бы – ведь без спиртного, как известно, гениальные открытия не совершишь. Соседи, напротив, радостно стали вскрикивать «Смотрите, коллега!», «О, ну надо же!», «Как удивительно, не правда ли!» и тому подобное.
Прямо перед обедом в лабораторию вошел рыжий специалист из отдела термоядерной наноинженерии.
– Есть
– Дермидонтыч, где вы! – крикнул Фролыч на всю лабораторию.
«А вот и снова мучения, – меланхолично подумал Иероним и прижался, стараясь казаться ниже, чтобы его не заметили. – Наноинженеры, грубые и неотесанные. Сейчас они попросят меня таскать мешки с кислотой или будут испытывать новые препараты…»
– Дермидонтыч! Да вижу я вас, зря спрятались! Вы сейчас чем занимаетесь?
– Чертежи делаю… кристаллография… – тихо проговорил МНС.
– Знаем мы ваши чертежи. Пойдите лучше вон, помогите коллеге.
Иероним Дермидонтыч, обреченно вздохнув, положил чертежи в картонную папку, завязал тесемочку и пошел с коллегой в соседний отдел.
– Тут, понимаешь, такое дело, Дермидонтыч, – сказал ученый, которого звали Менделей Резерфордыч. – К нам коллеги из Европы неделю назад чудо-машину прислали, а чего с ней делать – не понятно. Ты у нас мужик мозговитый, может чего разберешься.
– Да, где я мозговитый, – отмахнулся Иероним, а сам немного повеселел. Все же, это лучше, чем таскать мешки с кислотой.
Мужики подошли к складу, находящемуся в конце коридора, и Менделей Резерфордыч открыл дверь, запертую на большой амбарный замок. В середине комнаты, заваленной всякой барахлом, стояла большая картонная коробка с надписями на зарубежном. Резерфордыч подошёл и смахнул с угла паутину.
– Это, стало быть, телевизер? – несмело осведомился Дермидонтыч.
– Ещё бы! – ответил Менделей и подхватил коробку. – Помоги, несём в наш кабинет.
2. Аппарат
В кабинете у термоядерных наноинженеров было немного теплее, чем в остальной части НИИ. За старым гудящим масс-спектрометром сидел, покачиваясь, косой безумный ученый и бормотал проклятия в адрес Оппенгеймера.
– Селифоныч, бросай ты эти глупости, – нахмурившись, сказал Менделей. – Лучше давай агрегат подключай.
Агрегат вытащили из коробки и поставили на пол рядом со столом. Выяснилось, что чудо-машина оборудована большим панно с множеством мелких кнопок, непонятным блоком и прямоугольным экраном, все было грубо сварено вместе кусками арматуры.
– От Микрософта подарок, – произнес ученый, отряхнув аппарат от пыли. – Да, у них сейчас, почитай, уже лет семьдесят один сплошной Микрософт на Западе, все страны на него работают.
– Я склонен полагать, что это непростой телевизер, – предположил Иероним Дермидонтыч. – У обычных телевизеров,
– Да… Гляди, а тут буквы, как на печатной машинке, – сказал Резерфордыч.
Селифоныч тем временем встал со стула и стал разматывать провод, идущий откуда-то из недр аппарата, не прекращая проклинать зарубежных физиков.
– Включай в электросеть, Селифоныч, – повелел Менделей.
Безумный ученый залез под стол, где была розетка. Спустя мгновение, старый агрегат на столе затрясся, прекратив спектральный анализ, и из его недр пошел густой дым. У нового агрегата, напротив, внутри что-то щелкнуло.
– Подключил? Тогда ждём, – сказал рыжий ученый и присел на табуретку, глядя на экран.
Дермидонтыч хотел было сказать, что аппарат, скорее всего, сам не запустится, и его нужно как-то включить. Но потом ученый подумал, что его все равно никто слушать не станет, и промолчал, сев на соседний стул.
Спустя минуту терпение Резерфордыча иссякло.
– Что, не исправный, что ли, подсунули, …? – рявкнул он, встал с табуретки и с размаху пнул валенком аппарат. Потом опомнился, отошел и проговорил. – Хотя нет, говорят, пинками только старые телевизеры можно починить, а это, вроде как новый.
Селифоныч подбежал к странному телевизеру и стал ласково гладить его, шептать что-то невнятное, словно успокаивать обиженное механическое нутро.
– Менделей Резерфордыч… – стесняясь, сказал Иероним. – Может, надо поискать кнопку включения?
Резерфордыч присел и почесал подбородок.
– Про кнопки – это мысль. Только, вот беда – тут этих кнопок вон как много, какую из них нажать… Хм, а что, если напечатать ему команду, как на машинках?
Инженер подошел к аппарату и начал тыкать указательным пальцем в клавиатуру.
– Если вы наберете неправильную команду, он не взорвется? – испуганно предположил Дермидонтыч.
– Это верно, – сказал Менделей и отдернул руки от кнопок. – Давай лучше ты, а то меня ещё потом посадят. И на машинке работал побольше моего.
Иероним Дермидонтыч обречённо вздохнул и подошел к аппарату. Набрал «включись», но ничего не произошло.
– Не получается, Менделей Резерфордыч…
Рыжий наноинженер задумчиво почесал затылок и сказал:
– Да, я вижу, не хочет, зараза, работать. Попробуй по-другому, а я пока что за алкоголем схожу.
Резерфордыч удалился, а Иероним тем временем пробовал слова «работай», «работать», «запускайся», «загорись», «ВКЛ», «разобью», «кувалда», словосочетания «рабочий режим», «не отлынивать», «остолоп безмозглый», «под расстрел», но ни угрозы, ни приказной тон на машину не действовали. «С ней ничего нельзя сделать, – грустно подумал Иероним. – Агрегат неисправен, и наверняка скажут, что виноват в этом я. А где обвинения, там и статья – порча казённого имущества…»