Всемирный следопыт, 1928 № 08
Шрифт:
Приблизившись к собаке, загнавшей соболя на кедр, охотник сбрасывает понягу, сдерживает свой азарт и начинает уже «скрадом» подходить к заветному кедру. Привычный глаз соболевщика скользит по высокому кедру; ветви лесного великана почти целиком закрыли протянувшегося по суку соболя. Злобно урчит зверек и своим голосом еще больше волнует охотника, медленно наводящего для выстрела с упора свое жалкое ружьецо. Выстрел слабого беличьего заряда, однако, разрешает напряженность момента: скользя между могучими ветвями и сбивая с них снежную пыль, мягко падает на снег соболь. Охотник и собака жадно кидаются на добычу… Но бывают случаи, когда соболь, завидя охотника, соскакивает с дерева и, ловко миновав острые зубы
Помимо охоты с собакой, соболя добывают, подкарауливая у камней и россыпей, если замечено, что ценный зверек скрылся под их защитой. При этой охоте требуются огромное терпение и выносливость, так как зачастую приходится подолгу караулить зверька из-за прикрытия, неподвижно сидя и терпя жестокий сибирский мороз. Наилучшие результаты дают капканы и описанная уже кулемка — изобретение сибирских охотников.
Сравнивая промысел русских охотников и тунгусов, можно сказать, что русский охотник берет упорным, настойчивым трудом, а тунгус тратит менее энергии на это кропотливое дело; тонкое знание соболиных повадок помогает ему в охоте.
Очень интересна и трудна охота на соболей с «обметом». Если несколько охотников, шедшие по следам соболя, приметили, что зверек скрылся в какой-нибудь колоде или дупле, они затягивают все место кругом сетью — обметом. Особое внимание обращается на края обмета: они закрепляются колышками, а в снегу, около края сети прорывается глубокая тропинка до самой земли, чтобы зверек не проскочил под сеть, прорыв себе ход под снегом.
Пар валит от разгоряченных быстрой и трудной работой охотников. Некоторые в азарте сбрасывают свои «шанельки» и, несмотря на лютый мороз, работают в одних рубахах…
Мелкие низкие деревья и кустарник, захваченные в обмет, вырубаются и выбрасываются за сеть, с толстых деревьев срубаются нижние ветви, и на высоте роста охотника с дерева топором счищается кора. Голая древесина быстро замерзает и становится твердой, как кость, мешая выскочившему зверьку забраться на дерево.
Темнеет в старом лесу, и охотники кончают свою тяжелую работу. Теперь приходится ждать ночью того момента, когда вышедший из убежища соболь бросится наутек и запутается в обмете. Об этом дадут Знать колокольчики, привязанные в разных местах сети. У костра охотники спят по очереди, сторожевые чутко прислушиваются к застывшей тишине зимней ночи. Малейший звук — треск дерева, шум костра, тихий звон колокольчиков, перебираемых ветром, по временам падающие с ветвей снежные комья — все это заставляет звероловов настораживаться, напряженно прислушиваться и пристально всматриваться в темноту ночи…
Вот забряцали, залились колокольчики… Сейчас соболь забьется, запутываясь в обмете…
«Ух, ух, ух!» — кричит стоящий на карауле собольщик и во всю силу ног кидается по отопи [22] ) ловить соболя. Товарищ, выскочив из отога [23] ), тоже ухая, бежит в другую сторону, к бряцающим колокольчикам. Опытная быстрая собака поспела раньше охотника и уже задавила соболя. Она не рвет и не мнет дорогую шкурку. Умное животное бросается на грудь хозяину, катается от радости в снегу. Рады и охотники. Трое суток они напряженно просидели в обмете…
22
Отопью называется канава, вырытая в снегу по краю обмета.
23
Решив караулить соболя, охотники устраивают так называемый «отог» (от тунгусского «оттоу»). Снег разгребается до земли, посредине расчищенного места раскладывается большой костер, и настилаются ветви пихты. Около такого костра охотники коротают долгую зимнюю ночь.
Кроме соболя, сибирские охотники добывают колонков, хорей, горностая. На Урале начинает попадаться куница, которая в области соприкосновения границ распространения дает помеси с соболем. Такие помеси соболя с куницей носят у промысловых охотников особое название — «кидасов».
Наибольшее промысловое значение имеет белка. Качество беличьего меха сильно разнится в зависимости от местности. Особо ценными считаются средне-и восточно-сибирские белки, зимний мех которых отличается необыкновенной пушистостью и темно-серым тоном окраски; их хвост и кисточки на ушах — черные.
Охота на белку не представляет трудностей. Доверчивого и малопугливого зверка добывают либо в кулемки, либо сослеживая с лайкой. Хорошая беличья собака быстро находит красивого грызуна и звонким лаем извещает охотника. Промышленник подходит к дереву, под которым, напряженно смотря вверх, вертится и лает его верная собака. Недолго приходится искать глазами белку.
Зверок, в свою очередь, с интересом смотрит на собаку, характерно подергиваясь, взмахивает хвостом и издает типичный цокающий покрик, выражающий некоторый испуг и раздражение. После выстрела зверек падает с дерева, иногда цепляясь в предсмертных судорогах за ветви и сбивая с них нависающий снег…
Из пушных зверей охотники добывают в большом количестве лисиц, так как мех этих хищников представляет значительную ценность. Особенно хороши сибирские лисы, отличающиеся пышной мягкостью и красотой меха. В Сибири чаще, чем в европейской части СССР, попадаются черные выродки, так называемые чернобурые лисы. Охотники добывают лису в капканы и на отраву. Несмотря на издавна сложившуюся репутацию крайне хитрого животного, Патрикеевна легко идет на отраву или в предательски поставленный капкан, — во всяком случае значительно легче, чем более осторожный волк.
Из способов ружейной охоты на лису практикуется добывание «окладом» и «нагоном». Таким способом при большой опытности могут добыть лису двое-трое охотников без помощи собак. Оклад и нагон обычно производят сильное впечатление.
Я знаю одного старика-охотника, настоящего следопыта и прекрасного знатока всякого зверя. Помню, как в 1927 г. наше небольшое общество из четырех стрелков отправилось в конце ноября на охоту. С ночи началась оттепель, и к утру погода мало благоприятствовала затее. Словно весною, шумела по низинам вода, вздулись и посинели замерзшие речки, снег только кое-где белел на обнажившейся влажной и темной почве. Решено было двинуться на охоту без собак. С нами пошел старик-лесник, Дмитрий Афанасьевич. Долго бродили мы по талой земле, скользя по обледенелым откосам, напряженно всматриваясь, нет ли на снежных грядах следов лисицы или зайцев. Когда мы подошли к старому лесу, Дмитрий Афанасьевич попросил нас подождать: он заприметил лисий след, уходивший в лес. Действительно, на одном из белых пятен еще не стаявшего снега виднелся полоской след и снова терялся на оттаявшей побуревшей ветоши. Через десять минут старик появился из лесу, заявив, что лиса залегла поблизости и не вышла из соседнего лесного острова. Мы стали на номера.
— Ваше место хорошее, караульте лису, она, верно, пройдет в этих елках…
Тихо было в осеннем лесу, как застывшем в хмурой, туманной дреме. Не верилось, что один старик-охотник сможет выгнать прямо на нас лису.
Совсем близко раздались похлопывания в ладоши и легкие покрики. Вот они слышатся уже на расстоянии каких-нибудь двухсот шагов… Напряженно всматриваюсь. Лисы все нет. Но что это?.. Мой сосед по номеру вдруг поднимает ружье, гулко гремит выстрел, и на поляне перед стрелком показывается крупная лисица, красиво сверкая красноватой желтизной меха…