Всемирный следопыт, 1930 № 10-11
Шрифт:
Товарищ Савичев прошелся по комнатам (номер состоял из двух комнат), обставленным подчеркнуто практично и просто. Он на секунду задержался у телефонного столика, где рядом с главной телефонной книгой и систематическим указателем номеров торжественно возлежала библия.
— М-да, — сказал товарищ Савичев и развязал галстук.
Мистер Нельсон нисколько не походил на своего исторического однофамильца — английского адмирала Нельсона. Об одноруком адмирале, побеждавшем Наполеона, он вообще не имел никакого понятия. Адмирал был суров, простодушен и худ. Лесопромышленник слыл добряком, но хитрецом — и был толст.
После ванны и недолгого туалета мистер Нельсон — лесопромышленник вел конфиденциальную беседу с мистером Холлом. О конфиденциальности беседы свидетельствовали глухо прикрытые двери номера и таинственный шопот разговаривающих мистеров.
Если стать в нескольких шагах от компаньонов, то можно услышать только три, повторяемых несколько громче остальных слова:
— Невозможно!
— Советский лес!..
И так в течение добрых десяти минут: «Советский лес», «Невозможно!», «Советский лес», «Невозможно!»
Наконец мистер Нельсон бросил взгляд на браслетку часов и сказал уже обычным тоном:
— Вы условились к обеду?
Холл тоже посмотрел на часы и встал:
— Да, старина, и уже время.
— Вы уверены, что они будут?
Холл вспыхнул:
— Вы начинаете мне действовать на нервы, старик. Я, кажется, говорю достаточно ясно: будут к обеду, будут, подчеркиваю, Фиш и Эдкерсон.
Нельсон понял это так, как и следовало это понять. Слово «Фиш» означало для него не традиционную фаршированную рыбу по-еврейски, а фамилию сенатора и коммерсанта мистера Фиш, с которым он был хорошо знаком. Так же хорошо он знал и второго приглашенного к обеду — Карлсона Эдкерсона, председателя ассоциации американских марганцевых промышленников.
Успокаивающе похлопав по плечу мистера Холла, мистер Нельсон вышел с ним из номера.
Товарищ Савичев тоже принял ванну и переоделся. Собеседников у него не было, и он по привычке мыслил вслух. Говорил он — вернее напевал — отрывистые фразы, понятные только одному ему:
— Культура, комфорт, доллары и библия! Незаметно обслуживать! Незаметно обслуживать! О великий Огатлер! Великий, великий, величайший осел! Восхищает, Вася? Нет, нет и еще раз нет! Коммунисты, учитесь торговать! Учимся, понемногу учимся! Ничего не попишешь!
Товарищ Савичев подошел к телефонному столику, юмористически покосился на библию и двумя пальцами, как за ухо непослушного ребенка, взял телефонную трубку. Он соединился с правлением Амторга.
Разговор был кратким:
Савичев. Привет. Да, сегодня утром. Из Шербурга.
АМТОРГ. Привет, товарищ Савичев. Вас не встречали потому, что были заняты маленькими неприятностями. Ерунда, янки валяют дурака. Новая история с новыми фальшивками… Уолен старается… Сегодня отдохните… завтра увидимся. Привет!
Савичев. Привет, — вешает трубку.
В ленч-руме, обеденном зале отеля, где тремя большими четыреугольниками на маленьких вращающихся скамеечках восседают мистеры и мисс, а внутри четыре-угольников шныряют пятьдесят девушек, одетых в стандартное белое платье, со сложной архитектурой блюд и бокалов в руках, где из кранов и кипятильников выпускают непрерывные струи напитков, где бригады поваров извлекают из электрических плит заказанные блюда, встретились к назначенному времени мистеры — Нельсон, Холл, Фиш и Карлсен Эдкерсон.
Беседовали джентльмены на безразличные темы, как и полагается джентльменам во время обеда.
Товарищ Савичев, вдоволь насмотревшись на жизнь отеля, напоминающую жизнь целого города, на биржевую контору, телеграфное агентство, всевозможные магазины, туристское агентство, грандиозную парикмахерскую, где заодно клиентам чистили сапоги, делали маникюр и прочее, — пересек гриль-рум — зал танцев и послеобеденного, отдыха и устроился с возможным комфортом в ленч-руме, в недалеком соседстве от мистера Нельсона и К°
Третий человек, так и названный третьим в заголовке этой главы, провел этот день с меньшими удобствами.
Томас Карриган (так звали третьего человека), бывший тайный агент нью-йоркской полиции, всю первую половину дня провел в шумной сутолоке мейн-рума, в ожидании добычи. Прилизанный клерк, регистрировавший товарища Савичева, кивком головы подозвал к себе Карригана. Он сообщил ему топотом о прибытии советского гражданина, и Карриган терпеливо ждал его выхода. Он не знал в лицо товарища Савичева, и клерк пообещал ему его показать.
Уже давно мистеры Нельсон, Холл, Фиш и Эдкерсон проследовали через мейн-рум к выходу и, усевшись в поджидавший авто, укатили, а русский все еще не показывался.
Терпение полицейского агента неистощимо, как Атлантический океан, как подлость иезуита. Томас Карриган провел бы в терпеливом ожидании и вторую половину дня, если бы прилизанный клерк не сделал ему знак глазами в сторону проходившего товарища Савичева.
С этой минуты русский был взят под наблюдение, и за ним неотступно следовала тень.
Товарищ Савичев решил использовать свободную половину дня, сделав экскурсию по незнакомому ему Нью-Йорку. Этим была оправдана кривая его пути. Си использовал для этой цели все виды транспорта, существующие в Нью-Йорке. С трамвая пересаживался на автобус, с автобуса — на легковой автомобиль. Ездил подземной дорогой, ездил надземной. Карриган воспринимал это невинное занятие как хитрое заметание следов. Тень не отставала.