Всемогущий атом (сборник)
Шрифт:
Затем я пошел в нижнюю часть города к серому, темному зданию, построенному там, где, как говорят, умер бог христеров. Затем я пошел к фонтану Воли, затем в дом гильдии Пилигримов. И в каждом из этих мест я обращал к Воле слова, которые давно хотел произнести. Наконец я выполнил все свои обеты и стал свободным человеком, способным выбрать дорогу в жизни.
— Пойдем теперь к Искупителям? — спросила Эвлюэлла.
— А где мы их найдем? В Ерслеме?
— Да, в Ерслеме. Через час будет собрание по поводу
Из-под туники она достала что-то маленькое и блестящее. В изумлении я узнал звездный камень.
— Что ты с ним делаешь? — поинтересовался я. — Только Пилигримы…
— Положи свою ладонь на мою, — сказала она, протянув ладошку с камнем.
Я подчинился. Ее маленькое личико стало строгим сосредоточенным.
Затем она расслабилась и убрала камень.
— Эвлюэлла что?…
— Это сигнал для гильдии, — ответила она мягко. — Сообщение, чтобы они собирались, так как ты на пути к ним.
— Откуда ты получила этот камень?
— Пошли, — сказала она. — О, Томис, если бы мы могли полететь туда.
Но это недалеко. Мы встречаемся почти в тени дома возрождения. Пойдем, Томис, пойдем!
12
В комнате не было света. Эвлюэлла ввела меня в какую-то подземную темноту, сказала, что это зал гильдии Искупителей и покинула меня.
— Не двигайся, — предупредила она.
Я чувствовал, что в комнате находились другие.
Мне что-то протянули.
Эвлюэлла сказала:
— Вытяни руки. Что ты чувствуешь?
Я коснулся какого-то маленького ящичка, который, по-видимому, стоял на металлической раме. На его поверхности были знакомые рамы и рычаги. Мои руки нащупали рукоятки, выступающие над корпусом. Мгновенно, как будто не было моего возрождения, как будто Земля не была завоевана — я снова стал Наблюдателем, ибо, конечно же, это было оборудование Наблюдателя.
— Но это не тот прибор, который был у меня, — удивился я, — хотя и не сильно отличающийся.
— Ты не забыл свое искусство, Томис?
— Тогда работай с прибором, — порекомендовала Эвлюэлла. — Совершай свое наблюдение и скажи нам, что ты видишь.
Легко и свободно я вспомнил старые навыки. Я быстро совершил первичный ритуал, выбросив из ума сомнения и беспокойство. Было удивительно просто ввести себя в состояние наблюдения — хоть я не занимался этим с момента падения Земли, а мне показалось, что я сделал это быстрее, чем в прежнее время.
Я взялся за рукоятки. Какие они были странные, не такие к каким привыкли мои ладони. Что-то холодное и твердое было встроено в конец каждой рукоятки. Наверное, драгоценный камень. А может и звездный камень.
Я почувствовал момент предвкушения, даже страха. Затем привел себя в состояние необходимого спокойствия и душа моя потекла в устройство, стоящее
Я не воспарил к звездам, как в былые времена. И хотя я постигал, я постигал только окружение в этой комнате. Закрытые глаза, тела в трансе.
Сперва я увидел Эвлюэллу — она была возле меня. Она улыбнулась, кивнула мне, глаза ее сияли.
— Я люблю тебя.
— Да, Томис. И мы всегда будем вместе.
— Я никогда не ощущал такой близости ни с кем.
— В этой гильдии мы все близки друг другу. Мы — Искупители, Томис.
Такого еще не было на Земле.
— Как я с тобой разговариваю?
— Твой ум говорит со мной при помощи этого прибора. А когда-нибудь и он нам не понадобится.
— И тогда мы с тобой полетим?
— Нет, полетим мы значительно раньше.
Звездные камни нагревались в моих руках. Я четко ощущал этот прибор — Наблюдателя, но с некоторыми изменениями. Я вгляделся в другие лица, лица тех, кто был мне знаком. Слева от меня был Талмит, за ним стоял Хирург, с которым я путешествовал в Ерслем, а рядом — Измененный Берналт. Других я не узнал — там было двое Летателей и Летописец, сжимающий свою шаль, женщина-Слуга и другие.
Сначала мой ум прикоснулся к Берналту. Он радушно приветствовал меня и я понял, что лишь тогда, когда я смогу смотреть на Измененного как на брата, Земля получит свое Искупление. Ибо до тех пор, пока мы не являемся единым народом, как сумеем мы положить конец нашему наказанию?
Мне хотелось проникнуть в ум Берналта, но я побоялся, что не удастся скрыть собственные предрассудки, жалкое презрение — все эти условные рефлексы, с которыми мы относимся к Измененным?
— Ничего не скрывай, — посоветовал он. — Все это для меня не секрет.
Присоединяйся ко мне.
В душе у меня была борьба. Я отбросил дьявола, я вызвал в памяти сцену около храма Измененных, после того, как Берналт спас нас. Каково было мое отношение к нему тогда? Смотрел ли я на него хоть одно мгновение как на своего брата?
Я усилил этот момент благодарности и дружелюбия и под странной внешностью Измененного увидел человеческую душу. Я и нашел дорогу к искуплению.
Я присоединился к Берналту и он принял меня в свою гильдию. Теперь я был Искупителем.
В уме звучал чей-то голос и я не знал, то ли это звучный голос Талмита, или сухой ироничный Хирурга, или осторожное бормотание Берналта, или тихий спокойный шепот Эвлюэллы — ибо все они звучали одновременно.
И все они твердили:
«Когда все человечество вступит в нашу гильдию, закончится наше поражение и плен. Когда каждый из нас — частичка другого, страдание исчезнет. Нет нужды сражаться с завоевателями. Присоединяйся к нам, Томис, который был Наблюдателем Вуэллигом».