Всему вопреки
Шрифт:
— Белые покои? Для Кэрол? Но почему ты так решила, Беннет?
Миссис Беннет была слишком хорошо вышколена, чтобы показать свое удивление.
— Это наша главная спальня для гостей, — невозмутимо ответила она.
— Да, но Кэрол... — Неожиданно он вспомнил, что на пальце Кэрол красуется его обручальное кольцо, и, почувствовав неловкость, замолчал. Он взглянул на экономку, откашлялся и постарался сгладить возникшую неловкость. — Что ж... да, конечно, Бенни, ты правильно решила, — сказал он. — Мисс Стерн и я... Ты, должно быть, уже слышала, Бенни, мы помолвлены!
Он сделал жест, словно официально представляя обеих женщин друг другу. По щекам Кэрол, чувствовавшей себя не в своей тарелке от утомительного путешествия и ошеломляющего великолепия окружающей обстановки, медленно разлился румянец.
— Бенни, перед тобой — твоя будущая хозяйка.
Беннет слегка поклонилась, и ключи, висевшие у нее на поясе, тихонько звякнули.
— Позвольте пожелать вам счастья, мисс, — сказала она.
Кэрол заставила себя поблагодарить экономку. Марти смотрела на происходящее широко открытыми от удивления глазами.
— Так я приготовлю для мисс Стерн Белые покои, — повторила экономка.
— Великолепная мысль, — одобрил ее предложение Джеймс. — Это очень разумно с твоей стороны, Бенни! — Он с хмурым лицом подошел к принесенному дворецким подносу, нетерпеливо налил в стакан порцию виски, залпом выпил, затем снова налил. — Очень разумно! — добавил он. — Жаль, что мне самому это не пришло в голову.
Экономка удалилась со слегка озадаченным видом. В словах Джеймса чувствовалась какая-то ирония, поэтому Кэрол подошла к нему и спросила:
— Почему вокруг этих Белых покоев столько разговоров? Я вполне могу спать в одной из мансард.
— Дело в том, что обычно мы ими не пользуемся.
— Они предназначены для очень важных гостей? Например, для настоящей невесты?
Джеймс продолжал хмуриться.
— Я представил вас миссис Беннет, как свою невесту.
— Но только потому, что она вынудила вас это сделать, сказав, что приготовит для меня Белые покои.
— О, дорогая, — Марти встала и подошла к ним. Она с легким озорством посмотрела на Кэрол и обвила рукой ее плечи. — Дорогая, не будь чрезмерно чувствительной. Я знаю, ты находишься сейчас в крайне двусмысленном положении, но, поверь, Джеймс не имел ввиду ничего дурного, когда спросил, почему тебя нужно поместить в Белых покоях. Просто эта комната так причудливо изукрашена, что мы никогда не смотрели на нее всерьез. Незадолго до смерти отец ее заново отделал, планируя жениться на какой-то женщине, вроде Санты Сент-Клер, которую решил поразить такой нелепой пышностью.
— Я все поняла, — успокоенно сказала Кэрол. — Ты очень хорошо объяснила, — добавила она, стараясь сгладить впечатление, что становится капризной и невыносимой.
Марти положила ей на плечи вторую руку, затем, быстро взглянув на брата, подмигнула ему с видом заговорщицы.
— Я поднимусь с Кэрол наверх, пусть сама посмотрит, что это за покои.
Когда они вошли в комнату, где Кэрол предстояло провести ночь, миссис Беннет любовно снимала с кровати белое бархатное покрывало. От вида спальни Кэрол испытала легкий шок. Это была чудовищных размеров комната с огромными, выходившими в сад окнами с занавесями из белой парчи. В алькове, под балдахином из белого бархата, стояла гигантская кровать. Пол спальни покрывал белый ковер, такой толстый, что ноги утопали в нем почти по щиколотку. На туалетном столике виднелось зеркало в раме из переплетенных серебряных цветов. На стенах висели еще два, в полный человеческий рост, тоже в серебряных рамах. Зеркала были развешаны таким образом, что пересечь спальню, ни разу не увидев собственного отражения, было просто невозможно. Полный контраст с обилием белизны и серебра спальни составляла ванная комната, в которой стояла ванна черного цвета.
Убрав бархатное покрывало в ящик комода и пожелав Кэрол спокойной ночи, миссис Беннет удалилась.
— Да, теперь я понимаю, что ты имела в виду, — сказала Кэрол.
— Но кровать потрясающе удобная. — Марти села на угол огромной кровати и покачалась, проверяя пружины. — Это лучшая кровать в доме, она изготовлена по чертежам моего отца.
Кэрол внимательно оглядела кровать, совершенно не представляя, как сможет заснуть на таком огромном ложе.
— Понятно, почему твой брат расхохотался, узнав, что мне придется спать здесь, — заметила девушка с таким подавленным видом, что ее подруга не смогла сдержать добродушного смеха.
— Да брось ты! — сказала она. — Любая девчонка из нашего пансиона черту душу продала бы за такую спальню. Ты будешь так соблазнительно выглядеть под этим балдахином... К тому же, я буду совсем рядом — моя спальня в этом же крыле дома и на этом же этаже, и если тебе что-нибудь понадобится или станет слишком одиноко, заходи ко мне. А теперь, не спуститься ли нам вниз, чтобы присоединиться к Джеймсу и вместе поужинать?
Но Кэрол извинилась, сказав, что очень устала, и Марти ушла. Оставшись одна, Кэрол села на стул и задумалась. Отправляясь сюда, девушка знала, что и здесь будет объявлена невестой Джеймса. Но она совершенно не ожидала оказаться предметом насмешек, а уж как было не рассмеяться, когда выяснилось, какие апартаменты ей приготовила экономка.
Перед сном она решила принять ванну. Марти была совершенно права, сказав, что любая девушка из пансиона мисс Доув отдала бы многое, чтобы получить право поспать в такой постели и поплескаться в ванне из черного мрамора.
С наслаждением вымывшись, обтерев себя роскошным махровым полотенцем и надев бархатный халат, девушка села у туалетного столика и стала рассматривать в зеркале свое отражение. Она представляла себе, как в один прекрасный день Джеймс Пенталон будет стоять возле этого зеркала рядом со своей женой и смотреть ей в глаза. Девушке даже показалось, что она видит эту картину, отраженную в зеркальном стекле, также отчетливо, как если бы это был экран телевизора.
Вдруг Кэрол с ужасом поняла, что испытывает чувство самой обыкновенной зависти... Темно-синие глаза Джеймса Пенталона встречаются с глазами другой женщины, улыбаются ей; чуть ревниво, с нежным обожанием, долго смотрят на нее... Рука Джеймса чуть задерживается на ее красивом обнаженном плече; она, запрокинув голову, прижимается к нему, и он целует ее волосы. Потом она поворачивается и обвивает руками его шею...
Кэрол резко отвернулась от зеркала, чувствуя, как по ее лицу и шее растекается жар, словно они залиты краской стыда и зависти. Стыда — от ощущения того, что она подглядывала за кем-то, и зависти — потому, что за последние две недели с ней произошло что-то непонятное ей самой, что-то такое, чего изменить уже невозможно.
Внезапно девушка поняла, что, несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление, поднявшееся в ней с момента их первой встречи, она все-таки влюбилась в Джеймса. Но тот смотрел на нее лишь как на маленькую забавную подружку своей сестры, подвернувшуюся весьма кстати. Когда все утрясется, он сообщит однажды, что спектакль окончен, что она может быть свободной и отдыхать вместе с его сестрой здесь, в Ферн Эбби или в любом другом месте планеты, где им будет угодно.
Кэрол отошла от туалетного столика, надела свою простенькую нейлоновую ночную рубашку и забралась в постель. Кровать оказалась фантастически удобной; девушке показалось, что она улеглась на облако. Она не стала гасить свет и, лежа, продолжала любоваться необыкновенной спальней.