Всему вопреки
Шрифт:
Вот в это Кэрол поверить была готова. Обладатель столь надменного подбородка вполне мог не любить множество самых разных вещей. Более того, он мог продемонстрировать самое решительное их неприятие, но сделать это хладнокровно, без раздражения и гнева. Потому, что это было бы вульгарно, а любое проявление вульгарности он не любил больше всего на свете.
Наконец, они остановились возле нужного ресторана. Джеймс сделал заказ еще утром, поэтому их без лишних вопросов усадили за столик, а поскольку мистер Пенталон слыл человеком довольно известным в определенных кругах, метрдотели и официанты были чрезвычайно любезны и действовали молниеносно.
Снаружи послышались раскаты грома, а по окнам забарабанил град; в туманной мгле исчезли Сена и разноцветные огни набережной.
Джеймс посмотрел в окно и пожал плечами.
— Слишком сурово для лета, — заметил он. — Это напоминает мне Англию, где оно так же непостоянно, как женская привязанность.
Быстрым намётанным взглядом он окинул туалет Кэрол. Девушка была совершенно уверена, что ее скромный наряд не произвел на него ровно никакого впечатления, как, впрочем, и ее неяркая скромная красота. У Кэрол были длинные золотые, цвета светлого меда волосы, и легкий кремовый оттенок ее кожи прекрасно с ними гармонировал, а большие задумчивые зеленовато-серые глаза девушки окружали золотистые ресницы. Нет, она была определенно не в его вкусе и прекрасно это понимала.
Через несколько минут после их прихода появился граф де Сартр. Сначала он несколько удивленно взглянул на Кэрол, а затем подарил ей одну из самых ослепительных улыбок, которые ей доводилось когда-либо видеть на лицах мужчин.
Граф оказался стройным изящным молодым человеком с красивым загорелым лицом и несколько меланхоличными карими глазами. Склонившись к руке Кэрол для поцелуя, он прошептал по-французски:
— Мадмуазель, вы очаровательны!
Хотя на изящной шее Кэрол, подобно капелькам свежей утренней росы, скромно поблескивали хрустальные бусы, а не драгоценное ожерелье, застрахованное на сумму, вполне достаточную на несколько лет безбедной жизни, а ее восхитительной формы ушки не привлекали внимания многоцветной игрой бриллиантов, именно на нее, а не на Марти, не отрываясь, смотрел граф, усаживаясь за столик.
Марти хорошо умела скрывать свои чувства, будь то удовольствие или мелкая неприятность, и, ничем не выказав охватившей ее легкой досады, целиком сосредоточилась на вопросах археологии. Безусловно, археология сама по себе ее занимала мало, и с графом ей хотелось увидеться вновь лишь потому, что он произвел на нее при первой встрече весьма приятное впечатление. Прекрасное воспитание графа не позволило ему оставить без внимания ни один вопрос Марти о джунглях Южной Америки и сделанных им там находках. Но отвечал он без особого энтузиазма, что не смогло ускользнуть от ее брата и вызвало у него едва заметную удивленную улыбку.
Впервые в своей жизни Марти не смогла удержать первенство. Впервые в жизни мужчина, внимание которого она так старалась привлечь к себе, не ответил ей взаимным интересом. Зато о других мужчинах, присутствовавших в зале этого фешенебельного ресторана, сказать ничего подобного было нельзя. Они бросали на нее взгляды, полные восхищения, а женщины посматривали на Марти с изрядной долей зависти и ревности.
Откинувшись на спинку кресла, Джеймс наблюдал за происходящим со все возрастающим любопытством. Перемены блюд следовали одна за другой; шампанское, извлеченное из ведерка со льдом, искрящейся струей лилось в бокалы; наконец, был подан кофе и разноцветные ликеры. Кэрол поглядывала на поставленную перед ней рюмку зеленого шартреза и завороженно слушала, как граф тихим мягким голосом рассказывал о ночных джунглях, отравленных стрелах и тропической лихорадке. Казалось, она не замечала ничего вокруг и вряд ли помнила, что подавалось к столу. За весь вечер она выпила не больше, чем полбокала шампанского.
Джеймс, внезапно повернувшись к графу, сказал:
— Вам с Кэрол нужно почаще встречаться. Похоже, у вас очень много общих интересов.
— Несомненно, если, конечно, леди не будет возражать... — Арман посмотрел на Кэрол с легким беспокойством. — Боюсь, что наскучил вам, мадмуазель. Я слишком много говорил о себе и своих делах.
— Напротив, мне никогда не было так хорошо, как сегодня, — сказала Кэрол так сердечно, что было ясно — это не пустая любезность.
Марти бросила на нее насмешливый взгляд.
— В этом нет ничего удивительного, — заметила она с легким раздражением в голосе. — Все годы, проведенные в пансионе мисс Доув, не стоят этого вечера.
Кэрол мгновенно покраснела. Она сразу же почувствовала себя виноватой и поняла, что Марти на нее дуется. И для этой досады имелись все основания — ведь Кэрол должна была составить компанию ее брату, но, поскольку тот ее почти демонстративно игнорировал, она весь вечер увлеченно слушала занимательные рассказы француза.
Если бы кто-нибудь спросил ее мнение о мужчинах, с которыми она провела сегодняшний вечер, она, не задумываясь, могла бы ответить, что граф чрезвычайно обаятелен, а вот о Джеймсе Пенталоне этого совсем не скажешь.
Было ясно: графу да Сартр крайне приятны ее уверения в том, что именно благодаря ему она провела этот вечер столь чудесно.
— Быть может, мисс Кэрол позволит мне как-нибудь позвонить в пансион и пригласить ее на чашку чая или на завтрак?
Марти искоса взглянула на брата и печально улыбнулась.
— Что ж, меняй привычки, дорогой. Теперь тебе придется завтракать в одиночестве.
Джеймс тоже улыбнулся сестре, но неожиданно улыбка исчезла с его лица. В зал ресторана, в сопровождении нескольких человек, вошла женщина. Джеймс попал в поле ее зрения, и она быстрым шагом направилась к их столику. Это была высокая, темноглазая и темноволосая женщина с почти скульптурными формами, которые самым волшебным образом подчеркивало великолепное черное вечернее платье. Ослепительная игра бриллиантовых украшений прекрасно оттеняла матовую белизну ее кожи.
— Джеймс! — воскликнула она, обнимая его. — Джимми!
Джеймс посмотрел на нее каким-то странным, невидящим взглядом, встал и, с угрюмой любезностью, склонился к ее руке.
— Санта! — отозвался он. — Какой замечательный сюрприз.
— Да уж! — Женщина смотрела на него с подозрением. Ее огромные, полные темной влаги глаза были похожи на два бездонных озера. — Ты сказал, что уезжаешь из Парижа на уик-энд, и я никак не ожидала увидеть тебя раньше понедельника.
— Я э... изменил свои планы. — Джеймс улыбнулся ей. Было очевидно, что невероятная красота этой женщины действует на него магически; в лице Джеймса появилась мягкость. — Разве я не говорил тебе много раз, что меняю свои намерения очень часто? Я принадлежу к тому типу людей, которые склонны потакать своим прихотям. Можешь считать меня чудаком.
— Вот еще! — она мило надула губки. — Ты настолько англичанин, что я вообще уже отказалась от всяких попыток понять тебя! Ты можешь сегодня говорить мне одно, а завтра — совершенно другое! — Санта пожала своими точеными плечами. — Тем не менее, я прощу тебя на этот раз, но при условии, что ты представишь мне своих друзей. — Она посмотрела на Марти. — Это, полагаю, твоя сестра... С графом де Сартр я знакома давно. — Граф встал и учтиво ей поклонился. — А эта прелестная юная леди?..
— Подруга моей сестры, мисс Кэрол Стерн. Как ты можешь заметить, она — тоже англичанка, — почти скороговоркой закончил Джеймс Пенталон.