Всему вопреки
Шрифт:
Кэрол перевела взгляд на кольцо, надетое ей на палец. Оно было с опалом, окруженным лентой сверкающих бриллиантов. Если бы она выбирала кольцо для своего настоящего обручения, то ни за что не выбрала бы это, несмотря на все его великолепие: считается, что опал приносит несчастье, и все невесты инстинктивно стараются избегать его. Но, поскольку это кольцо не было настоящим обручальным, да и обручения никакого не было...
— Что скажете? — мягко спросил Джеймс, глядя на девушку.
— Мне нравится вот это, — ответила она.
— У вас нет предубеждений против опала?
— Есть немножко.
— Не надо бояться, мадмуазель. — Успокаивающим юном проговорил все тот же продавец. — Опал — это камень, который впитывает в себя впечатления, как промокательная бумага — чернила... Вы меня понимаете? — Он потер руки. — Если камень до вас никто не носил, то вам не о чем беспокоиться. Если мадмуазель выберет это кольцо, то ничего плохого с ней не случится.
Пока они ждали, когда отыщут подходящий футляр с подушечкой из черного бархата, Джеймс наклонился к уху Кэрол и прошептал:
— Будем надеяться, что ваше кольцо будет впитывать только самые хорошие впечатления. Вы им довольны?
Ее серо-зеленые глаза встретились с его темно-синими. «Была бы довольна, если бы оно действительно было моим», — подумала Кэрол.
— Оно ваше, — словно читая ее мысли, заверил Джеймс — И никто никогда его у вас не отнимет.
Когда они вышли из магазина и неспешно двинулись вниз по Рю де Риволи, он спросил Кэрол, не хочет ли она куда-нибудь заглянуть перед ленчем.
— Думаю, все музеи и картинные галереи вы уже знаете наизусть, и поэтому мое предложение посетить Лувр не очень вас вдохновит. Мы, конечно, можем просто погулять по городу, но мне кажется, что лучше всего будет прямо сейчас отправиться на ленч. Что скажете?
— Я сделаю так, как вы считаете нужным.
Джеймс взял ее под руку и почти прижал к себе, внимательно следя за тем, чтобы ее не толкнул кто-нибудь из случайных прохожих.
— Какое безразличие у вас в голосе, — сказал он. — Вы не должны быть сегодня такой холодной ко всему, в конце концов, ведь вам не каждый день доводится выбирать обручальные кольца, не так ли?
Он поднял руку, останавливая такси.
Кэрол сочла это замечание вполне справедливым. Они сели в машину, и за ее окнами поплыли замечательные картины Парижа, расцвеченного сиянием солнечного летнего дня.
— Вы прекрасно знаете, что все это фарс, — сказала она тоном теледиктора.
— Да, — согласился Джеймс, — это фарс. Но давайте сегодня, хотя бы на время ленча, попробуем забыть об этом. В конце концов, вы — красивая девушка, очень красивая! — Он искоса взглянул на нее. — Я люблю красоту и умею ее ценить. Не попробовать ли нам представить себе, что мы сегодня встретились впервые, что я показываю вам Париж, и что, вообще, все просто и понятно...
Кэрол окинула его быстрым подозрительным взглядом, трогая бугорок на перчатке, образовавшийся от обручального кольца на ее пальце.
Неожиданно для себя, Джеймс заметил на ее лице такую улыбку, какой никогда еще раньше не видел. В этой улыбке было столько юмора и очарования, что он удивленно поднял брови и повернулся так, чтобы получше рассмотреть лицо девушки.
— Отлично, — сказала Кэрол, с едва уловимым волнением в голосе. — Если вы считаете, что мы можем себе это представить, и нам станет легче...
— Я уверен в этом, — мягко перебил он.
Такси остановилось. Джеймс вышел из машины и учтиво подал девушке руку.
— Рад познакомиться с вами, Кэрол, — сказал он. — Чрезвычайно рад!
— Почему не «мисс Стерн», если мы встречаемся впервые?
— Потому, что кольцо на вашем пальце дает нам право чувствовать себя уже хорошо знакомыми!
Ленч в ресторане прошел приятно и гладко. Джеймс, бросив небрежный взгляд на карту вин, заказал шампанское, а Кэрол, не обратив никакого внимания на осетрину и икру, попросила принести ей хорошо прожаренного цыпленка, что и было тут же исполнено. Когда с цыпленком было покончено, Джеймс заказал какое-то совершенно невероятное мороженое, отметив, что мороженое — его слабость. Потом они вели беседу, потягивая кофе с великолепным коньяком.
Беседа текла легко и непринужденно. Джеймс попросил Кэрол рассказать ему что-нибудь о себе и своем прошлом. Та ответила, что рассказывать особенно нечего, что она была предоставлена заботам своей пожилой родственницы с того самого момента, когда ее родители разошлись, что потом они вновь сошлись, но их повторный брак длился очень недолго, так как оба они погибли в авиакатастрофе где-то у берегов Японии во время своего второго свадебного путешествия. Джеймс был потрясен и совершенно подавлен услышанным.
— Своих родителей я совсем не помню, а моя тетка — пожилая, немного эксцентричная женщина — была очень добра ко мне. Как только я достаточно подросла, она устроила меня в закрытую школу, но все каникулы я проводила с ней. А мои родители... — Кэрол пожала плечами, — они тоже, вероятно, любили меня. Но когда двое женаты много лет, не думаю, что им... стоило устраивать себе еще один медовый месяц.
Она задумчиво глядела на пузырьки, поднимающиеся в бокале с шампанским.
— Я хотела сказать, что они должны были оставаться друг с другом всегда!
— Вы не одобряете разводы? Даже в том случае, если брак, на самом деле, и браком-то никогда не был?
Кэрол отрицательно покачала головой, причем так яростно, что шелковые ленты ее шляпки пошли волнами.
— Нет. Нет. Не одобряю. Я считаю, что люди должны все очень хорошо обдумать, прежде чем вступить в брак.
Джеймс поднял брови.
— Но если они страстно любят друг друга? Ведь тогда брак — самый логичный итог, не так ли?
— Да, если они действительно любят друг друга, но спешить в этом вопросе — преступно.