Всеобщая история искусств в шести томах. Том 5 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Томас Икинс. Портрет жены художника. Ок. 1899 г. Филадельфия, собрание Бреглер.
илл. 374
Из всех портретов Икинса наибольший интерес вызывает портрет Уолта Уитмена (1887; Филадельфия, Пенсильванская Академия художеств), друга художника, написанный с особой непринужденной естественностью и простотой. В патриархальном облике грузного и благодушного старика с длинными седыми волосами и всклокоченной бородой проступает неукротимая, буйная и могучая душевная сила, удаляющая всякую мысль о старости, заставляющая с особой отчетливостью почувствовать нерасторжимое единство характера этого человека и созданной им высокой поэзии. Уитмен высоко ценил искусство своего друга: «Я знал лишь одного художника, и это — Том Икинс, который мог противостоять искушению видеть то, что считалось должным, а не то, что есть». Эти слова Уитмена можно было бы поставить эпиграфом к творческой биографии Икинса.
Третьим большим реалистическим живописцем Америки второй половины 19 в. был Джеймс Эббот Мак-Нейл Уистлер (1834—1903), отличавшийся острым ясным умом и безраздельным преклонением перед красотой реального мира. Он создал живопись и графику, исполненную тонкого вкуса, изобретательную и красивую, хотя и увлекавшую его иногда на пути прихотливой выдумки, доходившей до экстравагантности. Но вся наиболее значительная часть его творчества ставит его рядом с Хомером и Икинсом, объединяя в своего рода «триумвират», выразивший в совершенной художественной форме принципы американского реализма 19 в.
Уистлер родился в Лоуэлле в штате Массачусетс. В 1842 г. его отец, видный военный инженер, был приглашен в Россию — строить железную дорогу из Петербурга в Москву; когда через семь лет он умер, его жена с сыном вернулась на родину. Есть данные, что мальчиком Уистлер посещал классы Петербургской Академии художеств. Жизнь в Петербурге как раз в такие годы, когда складываются все человеческие чувства, представления и склонности, не могла пройти бесследно в памяти художника. В ясной, гармонически строгой ранней живописи Уистлера есть действительно нечто родственное и близкое прозрачной и чистой красоте Петербурга.
После неудачных попыток получить военное образование по примеру отца, в 1855 г. Уистлер снова уехал в чужие края, и на этот раз навсегда, Двухлетнее обучение у Глейра в Париже ничего не дало ему, кроме отвращения к салонному академическому искусству. Зато он сблизился с Курбе, а затем с Эдуардом Мане и другими молодыми художниками его круга. В «Салоне отверженных» 1863 г. рядом с «Завтраком на траве» Э. Мане была выставлена его первая серьезная работа—«Девушка в белом» (1862; Вашингтон, Национальная галлерея). Расхождение с господствующими академическими и салонными представлениями сохранилось у Уистлера на всю жизнь.
С конца 50-х гг. художник обосновался на постоянную жизнь в Лондоне, приезжая время от времени в Париж. Английская официальная критика, как и французская, fie признавала Уистлера. В начале 70-х гг. выставка его картин в Лондоне вызвала настолько грубую брань Рёскина, законодателя вкусов викторианской Англии, что это дало Уистлеру благодарный повод привлечь знаменитого критика к суду за диффамацию и оскорбление.
Джеймс Мак-Нейл Уистлер. Портрет матери. 1871 г. Париж, Лувр.
илл. 376
А ведь именно в эти годы Уистлер писал свои самые совершенные портреты, проникнутые глубоким уважением к нравственной и интеллектуальной жизни человека и суровой требовательностью к продуманной простоте и строгости реалистической художественной формы. В 1864 г. он написал свою вторую «маленькую» «Девушку в белом» (Лондон, галлерея Тейт), стоящую на фоне каминного зеркала с японским веером в руке, полную задумчивого поэтического чувства. В 1871 г. был создан замечательный портрет матери (Париж, Лувр) — одна из драгоценнейших жемчужин американского искусства. Выдержанный в благородном созвучии серебристых, серых и черных оттенков, осязательно конкретный в передаче объемов и фактуры предметов, ясно уравновешенный в своей
простой и естественной композиции, этот портрет был наглядным воплощением лучших качеств национальной американской реалистической традиции. Откуда ее мог узнать художник, с ранних лет живший вдали от родины? Видимо, шести лет, проведенных в Америке — с 1849 по 1855 г.,— было достаточно, чтобы впитать в себя остроту реалистического развития живописи этих лет — живописи Одюбона, Маунта или Хида. В пуританской строгости, демократической простоте и осязательно достоверной правдивости образа немолодой американской женщины воплощен дух Джефферсона и Линкольна, а не Парижа и, уж конечно, не лицемерной викторианской Англии. Ничего нет общего между последовательно принципиальным реализмом Уистлера тех лет и сочиненной, изощренно неврастенической стилизацией прерафаэлитов или самодовольной, бесплодной косностью английского академизма второй половины 19 в.
За портретом матери последовали не менее замечательные своей реалистической силой и колористической тонкостью портрет Карлейля («Композиция серого с черным», 1872; Глазго, Галлерея) и портрет мисс Сайсли Александер («Гармония серого с зеленым», 1872—1874; Лондон, Национальная галлерея). Нежная гармония холодного светло-зеленого цвета с дымчато-серым и розовым в портрете мисс Александер лишь оттеняет тонкую прелесть открытого умного лица и изящной фигурки девочки.
Джеймс Мак-Нейл Уистлер. Томас Карлейль. Композиция серого с черным. Фрагмент. 1872 г. Глазго, Галлерея.
илл. 378
Джеймс Мак-Нейл Уистлер. Портрет мисс Сайсли Александер. Гармония серого с зеленым. 1872—1874 гг. Лондон, Национальная галлерея
цв. илл. стр. 408-409
Хотя Уистлер рано привык в названиях своих картин отмечать их колористический ключ («Симфония в синем» или «Аранжировка в сером и черном» и т. п.), а в дальнейшем стал просто именовать картины «ноктюрнами», «симфониями» и «гармониями», в этом выражались первоначально лишь его прирожденная музыкальность и желание обратить внимание на продуманную тонкость и сложное созвучие цветовых построений. Безнадежная, глубоко реакционная обстановка художественной жизни Англии 70—80-х гг. неизменно вызывала в Уистлере упорное противодействие. Но оно постепенно стало приобретать характер экстравагантной бравады и демонстративного эстетства. Это выразилось не только в его литературных выступлениях, но и в усилении интереса к самодовлеющим формальным исканиям. Среди работ Уистлера 80—90-х гг. много таких, где изощренные тональные построения и импрессионистическая расплывчатость формы стали самоцелью. В позднем творчестве художника сказались, наконец, его оторванность от родной страны и отсутствие органических и крепких связей с английской действительностью.