Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914)
Шрифт:
Следуя за ним, журналист попадает в подземелье, где томится Пирл, и собирается ее освободить. Но журналиста в свою очередь выслеживает негодяй, который только что скрылся от него, и, таким образом, журналист невольно наводит негодяя на след. И, когда журналист взрывает дом при помощи только что открытого взрывчатого вещества, он находит в подземелье свою связанную и потерявшую сознание красавицу, у которой ловкий противник снова похитил драгоценный алмаз.
Здесь ничего не остается, кроме движения. Действие захватывает нас своей стремительностью. Кому придет в голову что-нибудь оспаривать? На это не хватает времени! Вот спектакль, поистине соответствующий нашей эпохе».
И дальше писатель поэтично, но не без иронии придумывает эпизод какого-нибудь приключенческого
«Вот большие стенные часы со вставленным в них револьвером, который в указанное время выстрелит в привязанного перед ними к стулу сыщика и убьет… впрочем, нет, конечно, не убьет его, потому что вдруг появится его кузина, переодетая комиссионером, или пастором, или даже мертвецом, если понадобится. Или дочь преступника (мать ее, конечно, была честной женщиной) внезапно влюбится в красивого сыщика, приговоренного к смерти. Или в три часа без одной минуты этот дом, заминированный верными друзьями (а может быть, просто любителями взрывов), внезапно взлетит на воздух, увлекая за собой в воды Гудзона, который, конечно, протекает тут же рядом, интересного героя этой современной эпопеи…».
Люди постарше Арагона рассматривали серийные фильмы более критическим оком. Так, журналист Деллюк, начинающий в то время кинокритик, писал: «Эти фильмы бессмысленны или, что еще хуже, идиотски сделаны. Авторы фильмов «Скрюченная рука», «Подвиги Элен» или «Королева скучает» непростительно бездарно использовали возможности, которыми обладали. Создавая популярный фильм, они могли сделать его и вполне современным. Но они не захотели. И, стараясь понравиться всем, они не понравились почти никому».
Однако Деллюк принимал желаемое за сущее. Его критика была совершенно справедлива. Но тем не менее эти фильмы нравились всем или почти всем. Бретону, Элюару, Арагону они казались верхом современности. Зато в оценке королевы серийных фильмов Деллюк не расходился с представителями молодого поколения и восхвалял ее в поэтическом стиле:
«Мне очень нравится Пирл Уайт… Она законченная актриса кино. Ее манеры, движения, сдержанность игры — отнюдь не следствие неуменья — и ее спортивные данные (бокс, верховая езда, автомобиль) делают ее незаменимой актрисой экрана.
Молодая и красивая, она умеет одеваться молодо и красиво. Афиши, расклеенные в двух полушариях, сделали модными черную курточку, строгую юбку, белые гетры и маленькую шапочку, которые, в сущности, являются только одним из тысячи и одного перевоплощения этой стремительной героини. Никто в современных динамичных фильмах не имел такой изящно очерченной фигуры, такого законченно кинематографического облика, как Пирл Уайт.
Все это само по себе очень хорошо. Но она обладает еще лучшим качеством. И это качество — ее моральная сила. С моральной точки зрения Пирл Уайт настоящая целительница души. Зрелище ее подвигов несравненно полезнее для неврастеника, чем горькие улыбки Шарло и даже чем целомудренные и сентиментальные приключения Дугласа Фербенкса. Пирл Уайт — воплощенный порыв, энергия, сила. Но что я? Она прежде всего само здоровье, которому все нипочем…
Красивый жест, ловкость, удача всегда вызывали и вызывают восхищение во Франции. Поэтому нет ничего удивительного, что Пирл Уайт, которая все умеет делать и делает все так хорошо, сводит с ума своих зрителей. Посмотрев ее фильм, вам хочется водить машину, летать в самолете, скакать верхом, стрелять, как Ястребиный глаз, танцевать, боксировать, плавать, нырять, словом, делать все, все, все, а от сильного желания, право, не так уж далеко до выполнения…».
Фильмы «Патэ», снятые в Нью-Йорке, создали во Франции прочное представление о некоем американском героизме, выросшем из спорта, оптимизма, активности и удачи. Они принесли также своеобразный снобизм, рассматривавший экзотику берегов Гудзона, небоскребов и трущоб китайского квартала как необходимую декорацию для развертывания «Приключений» с большой буквы. Распространяя «Похождения Элен» с их продолжениями и многочисленными подражаниями, Патэ, конечно, заработал очень много денег и, как мы увидим дальше, поправил свое пошатнувшееся состояние, но он подорвал основы французского фильма, привив широкому зрителю американские вкусы. Как широкая, так и «избранная» публика стала относиться к французским фильмам с предубеждением.
А между тем «Вампиры», выпущенные Фейадом, стояли выше американских многосерийных фильмов. Режиссер «Гомона» был мобилизован и больше года пробыл в армии. Затем, вернувшись в 1915 году, он снова стал художественным руководителем киностудий в Бельвиле и принялся за постановку «Вампиров», имевших около 20 серий. По своему обыкновению Фейад импровизировал сценарий во время съемок в зависимости от обстоятельств или по прихоти своей фантазии. Этот фильм не был типичным многосерийным фильмом, так как его еженедельные выпуски не подкреплялись фельетонами в крупной прессе. Содержание каждой картины печаталось отдельными книжечками, которые писал популярный романист Жорж Мейрс, а выпускал издатель Тайандье. Без поддержки влиятельной газеты «Вампиры» были менее популярны, чем «Похождения Элен», хотя они и предшествовали боевику Пирл Уайт, начавшему выходить в ноябре 1915 года. Перед тем как газетчики стали продавать «Матэн» с объявлением:
Кто такой «Скрюченная рука»?
Вот загадка, которая раскроется в
«Похождениях Элен», —
парижские стены покрылись афишами, на которых были изображены люди в черных капюшонах внутри громадного вопросительного знака, а в газетах печатали следующие убогие стихи:
Ночей безлунных короли И дел кровавых командиры, Из преступлений сеть сплели Во мраке алчные вампиры. От крови жертв отяжелев, В ночной тиши парят над миром, Вселяя страх в сердца людей На крыльях бархатных вампиры.Похождения «Вампиров» были еще более экстравагантны, чем приключения героев «Скрюченной руки». Шайка бандитов в черных капюшонах совершала ряд таинственных преступлений. Их мрачные подвиги послужили основой для загадочных названий серий фильма: «Красная криптограмма», «Призрак», «Исчезновение мертвеца», «Сатана», «Составитель ядов», «Владыка грома», «Прерванный праздник», «Кровавая свадьба» и т. д.
В фильме участвовала вся труппа «Гомона»: Марсель Левек, маленький Бу де Зан, Жан Эмэ, Луи Лагранж, Симона ле Брэ, Фернан Эрманн и другие. Среди статистов, как говорили, выступал Жак Фейдер. Но ведущей актрисой «Вампиров» была прежде всего Мюзидора с густыми темными волосами, огромными черными глазами, круглыми щеками и прекрасным телом, плотно обтянутым черным трико. Вся французская армия на фронте мечтала об этих глазах и роскошном теле.
Мюзидора, взявшая свой псевдоним из стихотворения. Воспитывалась в артистической среде. Теофиля Готье, следующим образом описала свой жизненный путь [329] :
«Я родилась 23 февраля 1889 года, в год рождения Чаплина и постройки Эйфелевой башни. Отец, композитор Жак Рок, на писал песни «В честь моей милой» и «Песнь вина», которые распевали на каждом углу Парижа.
Я научилась понимать поэзию, главным образом Верлэна, у поэта-парнасца Альбера Мэра. Читала Рене Менара, Гюстава Жофруа, Эмиля Блемона — все три поэта были друзьями моего отца. Меня посвящали в политику друзья Жоржа Клемансо, которые в ту пору вместе с Золя стремились к счастью народа. Отец мой написал труд под названием «Социальный идеал»; моя мать была первой женщиной, кандидатуру которой выставили на выборах в V округе.
329
В письме автору этой книги, от 23 января 1951 года.