Всеобщая мифология. Часть I. Когда боги спускались на землю
Шрифт:
Он не воздержался от своего преступления, и, в конце концов, дерево расщепилось под повторными ударами и, стянутое веревками, с грохотом упало, повалив большую часть рощи при падении.
За экологическое преступление Эрихтиона ждало суровое наказание
Дриады в смятении от того, что потеряли свою подругу, видя, что честь леса поругана, пошли к богине природы Церере, все в траурных одеждах и умоляли наказать Эрихтиона. Она кивнула в знак
С этими словами Церера отдала Ореаде вожжи; та унеслась прочь и быстро достигла Скифии. По прибытии на гору Кавказ она остановила драконов и нашла богиню Голод на каменистом поле, выдергивающую зубами и когтями скудную траву. Ее волосы были грубыми, глаза впалыми, лицо бледным, губы белыми, пасть покрыта пылью, кожа туго натянута, так что были видны все кости. Когда Ореада увидела ее издалека (так как не осмелилась приблизиться), то передала приказания Цереры; и хотя остановилась на очень короткое время и держалась как можно дальше от нее, все же начала и сама чувствовать голод и, развернув драконов, понеслась обратно в Фессалию.
Богиня Голод послушалась приказаний Цереры и поспешила по воздуху в жилище Эрихтиона. Она вошла в спальню негодяя и нашла его спящим. Затем она окутала его своими крыльями и дышала на него, впуская яд в его жилы. Исполнив задание, она поспешила покинуть землю изобилия и вернуться в привычные места. Эрихтион все еще спал, но во сне страстно желал есть и жевал челюстями, словно ел. Когда он проснулся, его голод был зверским. Не медля ни минуты, он принялся за еду – он пожирал любого рода земные, морские и небесные продукты; и жаловался на голод, даже когда ел.
То, что было достаточно для любого человека или города, или даже целого народа, было не достаточно для него. Чем больше он ел, тем больше хотел кушать. Его голод был, как море, которое поглощает все реки, но никогда не наполняется, или, как огонь, которые сжигает все топливо, которое в него кладут и становится все более ненасытным.
Его имущество быстро уменьшалось под возрастающими запросами его аппетита, но голод не ослабевал. В конце концов, он все спустил, и у него осталась только дочь – дочь, достойная лучшего родителя. Он продал и ее. Ей претило быть рабыней, и, стоя на морском берегу, она подняла руки в молитве к Нептуну. Тот услышал ее мольбу и, хотя ее новый хозяин был рядом и только что смотрел на нее, Нептун превратил ее в рыбака, занятого своим делом. Хозяин, глядя на нее и увидев ее в измененной форме, обратился к ней со словами:
– Добрый рыбак, куда ушла девушка, которую я только что видел, с растрепанными волосами и в скромном одеянии, стоявшая приблизительно там, где ты стоишь? Скажи мне правду; и ты будешь удачлив, и рыба не сорвется с твоего крючка.
Она поняла, что ее молитва была услышана, и в душе обрадовалась, слушая, как к ней обращаются с вопросом о ней самой. Она ответила:
– Извини меня, путник, но я был так занят своей удочкой,
Покупатель был обманут и ушел своим путем, думая, что его рабыня сбежала. Потом она приняла свой подлинный вид. Ее отец был очень рад обнаружить дочь снова с ним, и деньги тоже, которые он получил за ее продажу; и он снова продал ее. Но под покровительством Нептуна она каждый раз, как он ее продавал, превращалась то в лошадь, то в птицу, то в быка, то в оленя – уходила от покупателя и возвращалась домой. Этим низким способом страдающий отец добывал еду; но не достаточно, чтобы удовлетворить его желания, и, наконец, голод заставил его пожрать собственные члены, и он старался насытить свое тело, поедая сам себя, пока смерть не освободила его от мести Цереры.
Гамадриады не только могли наказывать за причиненный вред, но также и быть признательными за услуги. Это подтверждает история Роэка. Роэк, которому случилось увидеть дуб, готовый упасть, приказал своим слугам подпереть его. Нимфа, которая неминуемо погибла бы вместе с этим деревом, явилась и выразила ему благодарность за спасение ее жизни и спросила его, чего он желает. Роэк смело попросил ее любви, и нимфа уступила его желанию. В то же время она обязала его быть постоянным и сказала, что ее посланницей будет пчела, которая даст знать, когда она будет согласна на его общество. Однажды пчела появилась, когда Роэк играл в шашки, и он неосмотрительно отмахнулся от нее. Это так разгневало нимфу, что она ослепила его.
От редактора. Русский поэт Михаил Михайлов (1829–1865) так описал встречу с дриадой в одноименном стихотворении:
Под явором лежал я. Ветерок листамиИграл шумливыми, – и нежными словамиКазался шелест мне встревоженных листов…Он много нашептал мне сладких, чудных слов.Мне снилось: дерева вершина превратиласьВ головку белую, по ней коса струиласьЗеленою волной, – а из ветвей живыхДве ручки белые искали рук моих.Тут предался вполне я сна очарованьюИ нимфы долго пил горячие лобзанья.Глава IX. Божество любви
Очаровательная богиня любви Венера была чудом красоты и воплощением земного совершенства, но вовсе не самой праведной и добродетельной особой. Она, говоря откровенно, обладала на редкость вздорным, ревнивым и неуживчивым характером, который сделал бы ее самым настоящим исчадием ада, не будь она так ленива, влюбчива и глуповата. Однако кто сказал, что для того, чтобы влюбиться и народить детей, надо быть семи пядей во лбу?
Подобно другим богам и богиням, Венера обожала, чтобы люди ее почитали и приносили ей жертвы. И самых верных своих поклонников она вознаграждала, а тех, кто пренебрегал ею, она наказывала самым суровым образом. Об этом сохранилось несколько удивительных историй.
Однажды Венера, играя со своим сыном Купидоном, поранилась одной из его стрел. Она вытащила стрелу, но рана оказалась глубже, чем она думала. До того, как рана зажила, Венера увидела Адониса и была им очарована. Она больше не проявляла интереса к своим любимым местам: островам Пафосу, и Книдосу, и Аматосу, богатому металлами. Она даже не бывала на небе, потому что Адонис стал ей дороже неба. Она следовала за ним и докучала ему безмерно.