Вспомни меня, любовь
Шрифт:
После окончания мессы Вариан де Винтер взял жену за руку.
— Давай пройдем в Большой зал и позавтракаем там. Молодая миссис Браунинг сказала, что они приготовили для нас к этому дню праздничный пир. — Он нежно поцеловал ее. — Счастливого Рождества, любимая!
— Я не хочу есть, — ответила Нисса. — Лучше вернусь к себе в спальню и отдохну. — Она выглядела совсем расстроенной.
— Нет, Нисса, ты этого не сделаешь, — с неожиданной твердостью возразил граф, и Нисса удивленно поглядела на него. — Ты не станешь огорчать слуг, которые так старались, чтобы доставить тебе радость. Мне тоже очень жаль, что ты не можешь веселиться сегодня в Риверс-Эдже,
Еще ни разу Вариан не говорил с ней так строго. Он всегда так вежлив, предупредителен… Разве может он понять, какие чувства ее обуревают? У него никогда не было такой семьи, как у нее!
Но прежде чем Нисса успела возразить, граф уже решительно вел ее по коридору, соединяющему часовню с Большим залом. Нисса ощущала доносящийся оттуда аромат лавра и хвои. Но что это за шум?..
Они перешагнули порог, и Нисса задохнулась от счастья.
— Счастливого Рождества, Нисса! — хором прокричала вся ее семья. Из глаз Ниссы брызнули слезы.
— Ох! — вскрикивала она. — О, как я счастлива! Мама! Папа! Бабушка Дори! Филипп! Джайлс! Ричард! Эдвард! Генри! Ой, а посмотрите на девочек! Как они выросли! — Нисса повернулась к мужу. — Спасибо тебе, Вариан, — только и смогла вымолвить она и, всхлипнув, уткнулась лицом в его обтянутую бархатом грудь.
Как могла она когда-то верить всем этим сплетням, всей этой жалкой клевете, омрачавшей его жизнь? Мужчина, который так заботится о своей жене, не может быть плохим. Как могла она раньше не понимать этого?
— Совсем как ее мать, — вздохнул Энтони Уиндхем, подходя к зятю. — Ох, уж эти женщины, им бы только поплакать! Почему вы выглядите таким расстроенным, Вариан? Ведь она так обрадована вашим маленьким сюрпризом.
— О да, еще бы! — Нисса никак не могла успокоиться. — Никогда в жизни я не была так счастлива! — Достав носовой платок, она вытерла глаза и шумно высморкалась. — Мама! — Они с Блейз обнялись.
— Какая ты огромная! — шепотом заметила мать. — Ты уверена, что ребенок должен родиться в конце марта? Наверное, я ошиблась в датах. Ведь ты вышла замуж еще в конце апреля, так что он может появиться и раньше. Иногда бывает, что кровотечения не сразу прекращаются, такие случаи известны. Я собиралась через несколько дней вернуться домой, — продолжала Блейз, — но теперь вижу, что, пожалуй, мне следует остаться с тобой до родов. А то, не дай Бог, будет плохая погода и я не смогу сюда добраться. Девочки и Генри останутся со мной. — Блейз обратилась к зятю:
— Вы не возражаете, Вариан?
— Ни в коем случае, мадам. Вы можете жить здесь, сколько пожелаете. Наоборот, я очень рад, что вы будете здесь: ведь я мало чем смогу помочь Ниссе, когда наступит срок.
— Но, может быть, вас обременит общество этих проказниц? — с улыбкой заявила графиня Лэнгфорд, наблюдая, как ее дочурки играют с одной из гончих.
Завтрак уже стоял на столе, и Нисса еще раз была приятно изумлена. Ее кухарки устроили все по своему разумению, не ударили лицом в грязь. Они подали огромный кусок розовой деревенской ветчины; блюдо из яиц в соусе из сливок и вина с добавлением корицы; горячую пшеничную кашу с сушеными фруктами. Внимание мужчин сразу привлекла форель, тушенная в белом вине с лимоном и укропом. Стояло на столе большое блюдо печеных яблок, залитых горячим медом с изюмом и мускатным орехом. К нему полагались взбитые сливки. Кроме
Снаружи все еще было темно. Дни стояли короткие. Все дружно двинулись к большому столу и, рассевшись, с энтузиазмом принялись за еду.
— Как же вы добрались сюда и когда приехали? — спросила Нисса. — Я ничего не слышала.
— Рано-рано утром старик Румфорд перевез нас через реку. Луна стояла высоко, а дорога на Винтерхейвен хорошая, так что мы добрались легко, — объяснил Энтони Уиндхем.
— Мы приехали как раз вовремя, когда вы были в церкви, — добавила Блейз, улыбаясь дочери.
Совершенно неожиданно это Рождество стало лучшим из всех, какие помнила Нисса. Так много людей, любящих Ниссу, окружали ее в этот день: родители, братья и сестры, ее муж. Да, он по-настоящему любит ее, он никогда не колебался в своем отношении к ней. Но хотя теперь Нисса заботилась о Вариане гораздо больше, чем когда они только поженились, она все еще не считала, что любит его. Однако Нисса отдавала себе отчет, что вовсе не чувствует себя несчастной, и в конечном счете все к лучшему.
Вместе с семьей Нисса отметила свой день рождения, и дорогие гости оставались в Винтерхейвене до Двенадцатой ночи. Дедушка и бабушка Морганы, дяди и тетки, двоюродные братья и сестры тоже нашли время посетить ее в эти дни. И когда наконец все, кроме ее матери и троих младших детей, уехали, Нисса даже ощутила облегчение, что дом снова принадлежит ей одной, хотя она была так рада увидеть их всех.
Вместе с февралем пришла настоящая зима. Вариан очень беспокоился об овцах: им как раз настало время ягниться. Старый лорд Морган верхом прискакал из Эшби, несмотря на бурю, чтобы дать мужу своей внучки несколько ценных советов.
В день святого Томаса Винтерхейвен посетил нарочный от короля, от которого Нисса и Вариан узнали, что королевская чета собирается провести Рождество в Хэмптон-Корте. С тех пор они не получали вестей из дворца и никто, кроме близких родственников, не посещал их, Нисса становилась все более и более вспыльчивой по мере того, как рос ее живот. Она никак не могла приспособиться к своему положению; и сидеть, и стоять, и лежать стало одинаково тяжело и неудобно.
Миновал февраль, а в первый же день марта у Ниссы начались роды.
— Слишком рано, — испуганно лепетала она.
— По твоему виду, — улыбнулась ей мать, — никак не скажешь, что рано. Ты похожа на созревший персик.
— Вот я и лопаюсь, — причитала графиня Марч. — Ох, как больно!
Не обращая внимания на ее вопли, Блейз быстро отдавала распоряжения: принести в спальню графини родильный стол и установить поближе к очагу, чтобы было теплее; вскипятить несколько чайников воды; приготовить побольше чистых мягких салфеток; принести в спальню колыбель и пеленки; вызвать няню, чтобы та была наготове и могла сразу приступить к выполнению своих новых обязанностей.
За окнами с серого неба падала ледяная крупа, завывал ветер. Блейз заставила дочь ходить, пока у нее не отошли воды. Только тогда графиня Лэнгфорд разрешила Ниссе забраться на родильный стол.
Вариан де Винтер нервно мерил шагами Большой зал. Его тесть, только что прибывший, спокойно сидел у камина, потягивая вино и болтая со своим младшим сынишкой, который играл со щенком у ног отца.
— Вар, а можно я возьму этого щенка с собой, когда мы поедем домой? — спросил лорда де Винтера юный Генри Уиндхем.