Вспомни меня. Книга 1
Шрифт:
– Зачем убежала? – спрашивает.
– Я не убегала!
– Он… когда понял, что вы потерялись…
– Мы не терялись! – поправляю.
– Ну… вы же должны были со мной пойти. В моей группе.
– В твоей группе был Он, а с ним я никуда пойду.
Кудрявый качает головой, и с ещё большим укором заявляет:
– Со мной должна была быть только ты. А он – сам по себе. И когда все вернулись… ну, почти все, кроме вас и ещё двоих, он…
– Очень сильно разозлился, – помогает ему Рыжая, которую не спрашивали.
–… да, – соглашается Кудрявый Леннон. – Очень сильно разозлился, а точнее озверел.
– Пастух потерял несколько овец из своего стада? – делаю предположение.
Кудрявый глубоко и тяжко вздыхает.
– Думаю, он просто… реально беспокоился о вас, когда вы пропали.
И я замечаю, что кудрявый Леннон не называет того, кого мы обсуждаем «Альфой».
– А ты? Ты беспокоился? – спрашиваю я.
Просто так. Просто заполняю словами свободное пространство. Ничего особенного не ожидаю, но в ответ получаю такой серьёзный взгляд… даже немного тягучий… совсем немного, что этот разговор совершает совсем неожиданный поворот.
– Переживал.
– А вот эта куртка его… – Рыжая протягивает руку и трогает свисающую с моей талии толстовку.
– Чья? – оборачиваюсь я.
– Альфы.
Хм. Если она думает, что я достаточно глупа, чтобы снять с себя настолько ценную вещь, то глубоко заблуждается.
Я ничего ей не отвечаю, только затягиваю рукава толстовки вокруг своей талии ещё плотнее.
Глава 8. Огонь
Сквозь редкие в этом месте деревья можно разглядеть единственную фигуру на побережье – это тот же парень, который добывал парниковым методом воду. Сейчас он возится с деревяшками – наверное, задался целью добыть огонь. Огонь – это очень хорошо. Можно будет, наконец, согреться и грибы испечь.
– Эй, Умник, огонь на этот раз? – окликаю его, приблизившись.
– Умник?
– Ну это же очевидно! Кто тут самый умный?
Я даже подмигиваю ему в ответ на вопросительно поднятые брови. Мне нравится этот парень с шипящим произношением слов. Думаю, с ним можно иметь дело.
– Угу, – кивает он и показывает мне свои красные ладони. – Осинь больно…
– Давай я? – предлагаю.
Умник вручает мне сверло и планочку, клубок трута. Но надолго меня не хватает: минуты на две.
– Блин! Это вообще не реально сделать! – пыхчу я, потому что ладони огнём горят, но только не дурацкое дерево.
– Нужен шнуросек. Верёвоськая такая, – он раздвигает руки, чтобы показать примерную длину. – А у меня нет…
– У меня есть! – сообщаю ему благую весть.
Ну, не совсем у меня, конечно же – чьей бы ни была толстовка, обмотанная вокруг моих талии и бёдер. Шурок из капюшона мы выдираем без всякого промедления, затем Умник притаскивает подходящий прут, чтобы сделать «лук». В петлю мы просовываем сверло и неровным концом снова упираем в деревяшку. Работа наша теперь поднимается на совершенно новый уровень, но сколько бы мы ни тёрли, огня так и нет. Едва начинает намечаться какое-нибудь тление на нашей деревяшке, силы заканчиваются у добывающего огонь, а сменщик начинает процедуру практически заново.
– Я думаю, деревяшка недостаточно мягкая, – сообщаю свои соображения Умнику.
И подняв на него глаза обнаруживаю прямо перед ними ноги. Не похоже, чтобы они принадлежали напарнику в моём нелёгком деле, если только он не вытянул их до удвоенного размера за те минуты, пока мой взор был сосредоточен на сверле, луке и деревяшке. Это даже смешно… то, как комически я взбираюсь взглядом на вершину этой фигуры. Мне даже приходится подняться, чтобы она так не возвышалась надо мной. Некоторое время мы стоим так друг напротив друга и смотрим в глаза. Его – злющие, как и предупреждал Джон Леннон, мои… не знаю, какие. Упрямые, возможно.
– Где вы были? – гремит гром.
– Еду искали! – сверкает молния.
Не признаваться же, что за водой попёрлись преодолевать леса и горы, когда она вон спокойно ждала нас в пятнадцати минутах ленивой прогулки вдоль пляжа по левую руку от места обретения сознания.
– Нашли?
– Да.
– Что?
– Орехи, ягоды, грибы…
– Хорошо, – внезапно смягчается. – Грибы выбросить. Поиском еды завтра займёмся.
И всё, интерес ко мне потерян.
– Давно трёте? – интересуется он у Умника, засовывая руки в карманы и откровенно расслабляясь.
И вот тут-то я и замечаю на его бедре вдоль шва мягких штанов светло-серого цвета синюю вшитую бирку «Marco». И мои ладони машинально вцепляются в единственную способную согреть меня ночью вещь, словно кто-то грозит отнять.
– Давно, – уныло сознаётся Умник.
– Можно усовершенствовать эту конструкцию. Идёмте, покажу, как.
Он ведёт нас в лес. В лесу мы все ищем молодую поросль, но конечно же находит «подходящее место» именно он. Выломав из этой поросли длинный и достаточно прочный, но при этом гибкий прут, засовывает его между торчащими из земли в виде буквы V стволами кустарника. Пару мгновений задержавшись взглядом на шнурке, а точнее, на эмблемах с надписью «Marco», он привязывает один его конец к пруту, а второй зажимает в руке. Дальше используется та же техника, что и у нас с Умником, за исключением того, что половина силы, необходимой на трение, переложена на упругий прут. Теперь верёвку нужно только оттягивать, преодолевая сопротивление, обратное движение выполняет дерево.
Первый дымок появляется уже минут через десять, а ещё через пять наш трут воспламеняется…огнём!
– О, Госьподи! О, Госьподи! Огонь! – орёт Умник.
Совсем не умеет держать себя в руках. А я думаю… Очень странно, что человек, потеряв память, продолжает владеть такими мудрёными способами добычи огня. Я вот, например, сильно сомневаюсь в том, что вообще имела представление, как это делается, ещё до того, как все папки в моей голове удалили. Даже Умник вон… не знал. А он знает! Подозрительно всё это. Вот это вот всё.
Глава 9. Хозяин лагеря
Я не очень-то доверяю себе. Не хочется на себя наговаривать, но, по-моему, в моей памяти информации и опыта осталось меньше, чем в памяти всех остальных.
– Слушай, Умник, погляди-ка на эти грибы. Как думаешь, они съедобны?
Повертев в руке самый крупный, внимательно рассмотрев его со всех сторон и максимально близко от огня, он уточняет:
– Все такие? Как этот?
– Все.
– Сь вероятносю 99,99% эти грибы сьедобные. Белый гриб – один из самых сьедобных.