Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
Я гордился Марией. Впервые я видел, как она решительно настроена занять свое место в жизни. Кроме нее, в семье журналистов больше не было. Когда она пришла на собеседование, чтобы устроиться на работу, у нее спросили: «Вы готовы работать по четырнадцать часов в сутки, или же вы ждете, что все будут вас обхаживать как члена семьи Шрайверов?» Мария ответила, что готова напряженно трудиться, и сдержала свое слово.
Мы вместе ездили на Гавайские острова, в Лос-Анджелес, в Европу. В 1978 году мы отправились кататься на горных лыжах в Австрию, и тогда Мария впервые встретила Рождество вдали от семьи. Я также сопровождал ее на семейные сборища, которых устраивалось немало. Одним следствием принадлежности к клану Кеннеди,
Если кто-то отмечал день рождения или свадьбу, Мария непременно должна была присутствовать. Поскольку родственников было много, количество обязательных мероприятий было большим.
Когда Марии удавалось оторваться от работы, она приезжала ко мне в Калифорнию. Она тепло относилась к моим друзьям, особенно к Франко, а также к моим знакомым актерам и режиссерам. Но были и те, кого Мария не любила: всевозможные прихлебатели и те, кто, на ее взгляд, хотел как-то меня использовать. Мария также близко сошлась с моей матерью, они много общались во время ежегодных приездов матери в Америку на Пасху.
Чем более серьезными становились наши отношения, тем чаще Мария заводила разговор о том, чтобы перебраться в Калифорнию. Так что для нас президентская кампания 1980 года Тедди пришлась как нельзя кстати. Я был готов купить дом, и нашим первым крупным решением, принятым сообща, стало то, что мы принялись искать его вместе, называя «нашим домом». В конце лета мы нашли дом в испанском стиле, построенный в двадцатых годах в живописном районе Санта-Моники, неподалеку от авеню Сан-Винсенте. Мы называли его нашим домом, однако на самом деле все было не так. Это был мой дом. Слева от входа начиналась изогнутая лестница, полы были вымощены старинной плиткой, в просторной гостиной был высокий потолок с балками перекрытий, в гостиной, телевизионном зале и главной спальне наверху имелись красивые камины. Кроме того, там был плавательный бассейн и домик для гостей, где могла останавливаться моя мать во время приездов в Америку.
То обстоятельство, что это наш дом, мы с Марией сохраняли в тайне, поскольку она не хотела открывать своим родителям то, что мы живем вместе. Им Мария говорила, что живет в нескольких кварталах от меня, на Монтана-авеню, и мы действительно сняли там квартиру с мебелью, поэтому, когда Сардж и Юнис приезжали в Лос-Анджелес, Мария могла пригласить их туда на обед. Не сомневаюсь, Юнис догадывалась о том, что происходит на самом деле, однако две отдельные квартиры имели очень большое значение для имиджа семьи.
Разумеется, соблюдать в Голливуде полную анонимность было невозможно, особенно для члена клана Кеннеди. Одна агент недвижимости, знавшая о том, что Мария входит в семейство Кеннеди, сказала нам как-то, когда мы искали дом: «У меня есть очаровательный дом в Беверли-Хиллс, который мне хотелось бы вам показать. Не буду раскрывать заранее, чем он так интересен. Вы сами все увидите». Мы отправились туда, и женщина показала нам дом. Затем она сказала: «Знаете, кто здесь жил? Глория Суонсон!» И она провела нас в подвал и показала подземный ход, ведущий в соседний дом. Этим подземным ходом пользовался в двадцатые годы Джо Кеннеди во время своего долгого романа с актрисой Глорией Суонсон. Впоследствии Мария спросила у меня: «Зачем она нам показала все это?» Она была рада возможности прикоснуться к прошлому своего знаменитого деда, но при этом ей было очень стыдно.
Избирательная кампания Тедди предоставила мне замечательную возможность увидеть вблизи, что это такое — участвовать в президентской гонке. В феврале я отправился вместе с Марией в Нью-Гемпшир, чтобы познакомиться с первичными выборами. Предвыборный
Для меня все это выглядело несерьезной глупостью, потому что я понятия не имел, как ведется избирательная кампания. Тедди Кеннеди был политическим тяжеловесом. Когда он объявил о своем решении участвовать в выборах, его фотография попала на обложку журнала «Тайм». Поэтому я воображал, что он будет выступать на многолюдных митингах. В том году мне уже довелось побывать на нескольких митингах кандидата-республиканца Рональда Рейгана, неизменно собиравшего по две-три тысячи человек, а то и больше. Даже если Рейган просто заглядывал на какую-нибудь фабрику, чтобы поговорить с рабочими, это все равно напоминало полноценный митинг, с флагами, плакатами и патриотической музыкой.
Но здесь мы торчали в какой-то убогой гостинице. С кем-то встречались, ходили по магазинам и в рестораны. «Все это так странно, — размышлял я. — Почему мы остановились в этой ужасной маленькой гостинице? Почему не в роскошном отеле?» Я еще не знал, что на первых порах общение должно быть тет-а-тет. Не знал, что предвыборному штабу нельзя размещаться в роскошном отеле, поскольку рано или поздно кто-нибудь непременно напишет материал про то, как впустую растрачиваются средства избирательного фонда, созданного за счет пожертвований простых людей труда. Я не понимал, что в зависимости от обстоятельств одни события бывают крупными, а другие — маленькими и более интимными.
Избирательная кампания 1980 года проходила у демократов особенно жестко. До того как Тедди объявил о своем участии в выборах, он по данным опросов опережал президента Картера более чем вдвое. Все призывали его выдвинуть свою кандидатуру. Журналисты превозносили его до небес, предрекая ему легкую победу над Джимми Картером, что должно было значительно усилить позиции демократов. Любые шаги Тедди наперед объявлялись правильными. Однако стоило ему в ноябре 1979 года выставить свою кандидатуру, как все круто изменилось. Начались нескончаемые нападки. Я не мог поверить своим глазам. Свою лепту внесло и то, что Тедди в интервью каналу Си-би-эс, транслировавшемся на всю страну, не смог внятно объяснить, почему хочет стать президентом. Ему припомнили автомобильную аварию 1969 года на острове Чаппакуиддик, штат Массачусетс, в которой погибла ехавшая с ним в машине Мэри Джо Коупчин, бывший член предвыборного штаба Роберта Кеннеди. Тедди также обвиняли в том, что он живет за счет славы своих братьев, несмотря на то что он уже восемнадцать лет был сенатором.
Я был потрясен. Мне выдалась возможность сидеть в первом ряду и видеть, как все разворачивается прямо у меня перед глазами.
Тедди проиграл решающие первичные выборы в Нью-Гемпшире и Айове, что привело к существенному сокращению финансирования его избирательной кампании. Как следствие, избирательную кампанию пришлось сворачивать еще до первичных выборов в больших штатах. Однако затем Тедди удалось отвоевать утерянные позиции и одержать победу в нескольких основных штатах, в том числе в Нью-Йорке в марте, в Пенсильвании в апреле и — во многом благодаря усилиям Марии — в Калифорнии в июне. Однако в большинстве остальных штатов он проиграл, и, судя по результатам опросов общественного мнения, ему так и не удалось догнать Картера. В итоге Тедди победил на первичных выборах только в десяти штатах из тридцати четырех. В первый же день открывшегося в августе общенационального съезда Демократической партии стало ясно, что большинство делегатов выступает в поддержку президента Картера, и Тедди был вынужден сойти с дистанции.